Крылатый лев - [34]

Но и Вишня тоже завопила — правда, не от страха, скорее, а от восторга. Вот это пике! Оказывается, похожий на огурец увалень умеет делать крутые пируэты! Наверное, то же самое я бы почувствовал, если б перебравший рома великан схватил меня за ногу и принялся крутить во все стороны, мало заботясь о том, в какой момент и о какой предмет расколется наконец моя голова.

— Пряник, не гони, я сдохну! — заорал я, не помня себя.

— Правда, Пряник, хватит! — поддержала меня Вишня.

Пряник выровнял дракона и оглянулся. Его лицо сияло:

— Ну как? Видели, как умеет мой Кузя?

— Еще пару минут, и это было бы последнее, что я увидела в жизни, — проворчала Вишня, поудобнее усаживаясь на присмиревшем драконе. Я был благодарен ей, что она не съязвила по поводу моего позорного вопля.

— Облака не дали бы нам свалиться, — сообщил Пряник. — Поддержали бы, если что.

— Но ведь у Лиона нет облака! — напомнила Вишня.

— Ой… — Пряник виновато посмотрел на меня. — Ты как, Лион?

— Отлично, — отозвался я. — Нет, правда отлично!

Кузя, отдышавшись после виражей (это выглядело так, будто он, пыхтя, раскуривал трубку, выпуская лиловые кольца), летел не спеша и уверенно, и мое сердце перестало бешено колотиться. Липкий страх отступил. Не скажу, что я чувствовал себя так же комфортно, как на топчане или на Крылатом Льве, высота есть высота, но я открыл глаза, огляделся — и замер от восторга.

Подо мной расстилались великолепные просторы: зубчатая цепь скал, окружавшая город, напоминала бусы из самоцветов. За спиной, точно спичечные коробки, рассыпались дома Светлого города, а впереди красовался роскошный лес. В городе деревья облетели, а здесь ветер еще не тронул их, и они, гордые, покачивали пышными желтыми и багряными кронами, заглядывая в синие зеркала лесных озер.

Маленькая победа над большим страхом придала мне сил. Пригревшись на осеннем солнышке, я устроился на драконе поудобнее, чтобы получше рассмотреть чудесные пейзажи.

Что произошло потом, я не понял. Только заметил краем глаза, как в Кузю ударилось что-то большое и черное, точно тяжелый мешок. Издав гортанный булькающий звук, будто подавившись горьким дымом, дракон камнем полетел вниз. Вишня отчаянно вскрикнула.

Глава 16

Трава была желтая и колючая, она лезла под плотный плащ, впивалась в ладони и щекотала шею. Недовольно поерзав, я открыл глаза; мысли рассыпались, как черепки разбитого кувшина. Но уже через пару секунд я опомнился, приподнялся.

И вздохнул с облегчением — надо мной склонились встревоженные Вишня и Пряник. Неподалеку, возле облетевших кустарников, пыхтел, как чайник, Кузя. Вишня первая поняла, что я очнулся. Обрадовалась:

— Ну, как ты? Цел?

— Вроде бы, да, — кивнул я, садясь на траву. — Слушайте, а что это было?

— Мы и сами не поняли, — хмуро отозвался Пряник. — Будто птица огромная врезалась. Сколько я с отцом путешествовал, никогда такого не видел. Думал, разобьемся.

— Так бы и случилось, если бы не они, — Вишня кивнула в сторону облаков, что резвились рядом. — Снежок и Алька стали огромной подушкой — вот Кузя на нее и свалился. И мы тоже.

— Ничего не помню… — пробормотал я. — Кузя-то как?

— В порядке! — Пряник потрепал дракона по чешуйчатой макушке. — Но тоже в шоке, конечно. Нельзя сейчас дальше лететь — пусть Кузя придет в себя. Дадим ему передышку.

Кузя задумчиво выпустил пару клубов дыма. Подняв голову, он посмотрел на нас глубокими, темными, почти человеческими глазами. Вздохнул, посопел и опустил тяжелые веки.

— Он, наверно, голодный, — предположил я, глядя на погрустневшую Кузину морду. — Я, когда нервничаю, всегда есть хочу.

— Кузя — редкий дракон, травоядный, — объяснил Пряник. — Найдет, что пожевать.

— Ну, и нам бы не мешало, — сказал я. — Предлагаю привал.

Друзья с энтузиазмом меня поддержали. С радостью мы обнаружили, что, когда летели кувырком, наши котомки не рухнули в бездну. Домовитый Пряник надежно примотал их к Кузиной сбруе, и они так и болтались на драконьей шее, точно медальоны. Перекусив всухомятку сухарями и ветчиной, мы зачерпнули воды из лесного ручья. Время шло к полудню, осеннее солнце заливало лучами опушку.

— А здесь неплохо, — улыбнулась Вишня. — Если б мы выбирали, куда свалиться, лучшего места бы не нашли.

— Хорошо, что не на скалы грохнулись, — поежился Пряник. — Там бы и облака не помогли. А еще могли на елках повиснуть, как новогодние игрушки. Тоже обошлось.

— Давайте прикинем, где мы находимся, — предложил я и взял у Вишни карту.

Мы долго рассматривали маршрут, рассуждали, спорили, не горячась, и наконец решили, что оказались на Ручейковой опушке, а до Золотой поляны, где собирались заночевать, нам еще лететь да лететь. И лучше отправиться туда сейчас, чтобы добраться к вечеру.

Только Кузя решил, что это плохая идея, — неудачный полет выбил его из колеи. Когда Пряник шагнул к нему и взял за сбрую, он поспешно выплюнул колючий недожеванный кустик, кувыркнулся на землю и свернулся клубком, точно шаловливый котенок. Его глаза были закрыты, но я мог бы поклясться, что дракон подглядывает. Пряник тормошил его, Кузя отплевывался искрами, и я всерьез забеспокоился, как бы на Прянике не вспыхнул плащ.