Критика теорий культуры Макса Вебера и Герберта Маркузе - [20]
[43]
существование», путем восстановления личных сфер индивида. В качестве исторической альтернативы капитализму Маркузе не может противопоставить ничего, кроме абстрагированной от всех классовых противоречий утопии, крайне туманными признаками которой должны быть «плановое использование ресурсов для удовлетворения жизненных потребностей при минимуме тяжелой работы, превращении свободного времени в подлинно свободное время, умиротворение борьбы за существование»[140].
Недифференцированный лозунг «сокращения власти» в условиях господства могущественной, организованной в международном масштабе монополистической буржуазии сводится к выхолащиванию революционного духа антиимпериалистических сил, особенно рабочего движения в империалистических странах. Ибо его историческая задача заключается не в том, чтобы абстрактно отрицать «власть», а в том, чтобы в ходе социалистической революции, являющейся вполне конкретным отрицанием, уничтожить власть империалистической буржуазии и установить власть рабочих и крестьян. Анархистский отказ от всякого авторитета в предлагаемом Маркузе проекте альтернативы капитализму направлен против организованной борьбы рабочего движения за политическую и экономическую власть. Таким образом, в конечном итоге он способствует тому, чтобы связать антиимпериалистические силы с отжившей капиталистической системой, вместо того чтобы революционизировать их.
Выход, предлагаемый Маркузе, оказывается мелкобуржуазной индивидуалистической идиллией, абстрагированной от реальных общественных сил и ставящей на место объективных исторических законов субъективные пожелания. Не общественные классы, а изолированные индивиды представляют для него меру всех вещей. Здесь обнаруживаются последствия отмеченных выше мировоззренческих и теоретико-познавательных методологических слабостей Маркузе: поскольку он отрицает господство объективно реальных закономерностей, действия индивидов предстают в принципе индетерминированными, объяснимыми лишь исходя из них самих. Основываясь на такой субъективистской мировоззренческой концепции, можно, конечно, мысленно преодолеть капитализм, абстрактно отрицать его, пренебрегая его структурой и внутренне присущими ему законами развития, которые требуют качественного изменения системы в направлении социализма, и выдвигать мнимую перспективу, «третий путь» вне капитализма и социализма. Поиски «третьего пути» теоретически отражают социальное положение мелкой буржуазии, которая как социально-экономический слой не имеет никакой собственной исторической перспективы вне капитализма или социализма.
[44]
Только рабочий класс в состоянии указать мелкой буржуазии действительный выход из ее эксплуатируемого положения при империализме, поскольку вместе со своим, собственным освобождением он окончательно уничтожает общественную эксплуатацию и угнетение. Существует только одна альтернатива для мелкой буржуазии, и она с исключительной точностью сформулирована Лениным: «…Либо под руководством пролетариата — путь тяжелый, но который может вывести из-под господства помещиков и капиталистов, — либо под руководством капиталистов, как в передовых демократических республиках… где это привело к полному господству капитала»[141]. Если социализм для мелкой буржуазии представляет исторически единственно возможную перспективу, то это означает, что только тот теоретик является действительно революционным, которому удается преодолеть мелкобуржуазные рамки и перейти на позиции рабочего класса. То, что Маркузе не может или не хочет сделать этот шаг, вновь подтверждает, что за его «революционным» образом действий скрывается в принципе буржуазное сознание.
«Умиротворение в наличном бытии» Маркузе представляет собой мнимую перспективу. Вследствие своего иллюзорного характера, отказа от борьбы за власть рабочего класса и неприятия социализма как научной теории и практики эта концепция вопреки субъективным желаниям ее автора объективно оказывает апологетическое влияние, уводя антиимпериалистические силы от неизбежной классовой борьбы против господства буржуазии и примиряя их с существующей системой.
На всех этапах своего жизненного пути Маркузе оставался на позициях субъективизма, отрицания объективного характера общественно-исторических законов. Тем не менее он не может отказаться от материального субстрата для своей «критической теории». Ибо «без… материальной силы даже самое развитое сознание остается бессильным»[142], как он заявляет, явно под влиянием Маркса. Таким образом, Маркузе ищет общественно-историческую силу, которая была бы в состоянии превратить его теорию в материальную силу. Но кто же должен ликвидировать капитализм, совершить политический переворот, осуществить альтернативу, если, как утверждает Маркузе, классовая борьба устарела, а рабочий класс — когда-то, по его собственному признанию, революционный — превратился из класса живого отрицания и обвинения в опору господствующей системы?
