Крестьянка из Хетафе - [9]
Оставь свой замысел!.. Но нет!
Где разум гаснет безнадежно,
Там убежденье невозможно,
Впустую там любой совет.
Инес уходит. Входит Эpнандо.
ЯВЛЕНИЕ IV
Паскуала, Эрнандо.
Эpнандо
Я так бежал... Я так спешил
Тебя застать здесь, Паскуала!
Инес видала ты?
Паскуала
Видала.
Ей свет теперь совсем не мил.
Она задумала такое,
Что может погубить себя
И даже заодно тебя.
Эрнандо
Случилось что?
Паскуала
Не что иное,
Как обезумела она:
Инес в Мадрид идти желает.
Эрнандо
В Мадрид?
Паскуала
В Мадрид.
Эрнандо
Зачем?
Паскуала
Страдает:
Ох, до безумья влюблена!
Эрнандо
Вернулся кабальеро тот,
С которым здесь она встречалась?
Паскуала
Да. До сих пор еще, призналась,
Он из души ее нейдет.
Он будет вскорости в Мадриде,
Чтоб свадьбу там сыграть свою.
Эрнандо, я тебя молю,
И сам не будешь ты в обиде:
Уговори ее скорей,
Чтобы в Мадрид не уходила,
Чтоб невозможно бабам было
В Хетафе сплетничать о ней.
Хорошее, Эрнандо, дело
Ты этим сделаешь для всех.
Эрнандо
Инес и мною, как на грех,
Любви безумье овладело.
Не странно ль все же, отчего
Рассудки наши помутились?
Все потому, что мы влюбились:
Я сам - в Инес, она - в того...
Какой, скажи, заставил бес
Крестьянку полюбить сеньора?
Он разлюбил ее так скоро
Через неделю, а Инес
И до сих пор еще томится.
Безумец, Паскуала, я.
Но такова судьба моя:
Когда Инес не согласится
Свою безумную затею
Оставить, то тогда я сам
Пусть, может, жизнь свою отдам
В Мадрид отправлюсь вслед за нею.
Хотя бы не в своем уме,
Но буду жить в Мадриде тоже.
Паскуала
Вы оба тронулись, похоже!
Эpнандо
Увидишь ты Бартоломе
Скажи: найти меня он сможет
У дона Фелиса... Прощай!
Паскуала
Ты нас, смотри, не забывай!
Эpнандо
Теперь ничто мне не поможет,
И пусть Инес любви обет
Продлит к дон Фелису до смерти,
Я буду, - небеса, поверьте!
Любить ее сто тысяч лет!
В МАДРИДЕ, В ДОМЕ ДОНЬИ АННЫ
ЯВЛЕНИЕ V
Донья Анна, Лопе.
Донья Анна
Я рада встретиться с тобою.
Лопе
Я предан вам с давнишних пор.
Донья Анна
Здоров ли, весел твой сеньор?
Ты для меня сейчас, не скрою,
Как утром яркая звезда.
Лопе
Нет, не звезда, моя сеньора,
Скорей заря, скорей Аврора:
Дон Фелис шлет ее сюда,
А сам он - Фебом светозарным.
Донья Анна
Ну, как там ваша жизнь текла?
Лопе
Почти монашеской была...
Донья Анна
Не будь таким высокопарным!
Ведь это сказка для детей!
Не знаю я Севильи, что ли?
Пустынно там, как в чистом поле?
Лопе
Там нет почти совсем людей.
Поверьте: предан вам вполне я.
Донья Анна
Ну, ну, рассказывай! Как там
Насчет прелестных дев и дам?
Красивей нет и нет стройнее?
Какие носят украшенья!
Как одеваются в шелка!
Лопе
Взглянуть хотя б издалека,
Но я не видел.
Донья Анна (в сторону)
Нет сомненья,
Что этот малый на костре
Не выложит всей правды скоро.
Лопе (в сторону)
Не выдам своего сеньора
На смертном даже я одре!
(Вслух.)
Мы утром в восемь поднимались
И завтракали сухарем
С водой, затем мы с ним вдвоем
В храм божий тотчас отправлялись;
Оттуда прямо во дворец
Там занимались мы делами;
Затем с пустыми животами
Мы шли обедать наконец;
Затем, в уныньи и печали,
Паломничали по церквам,
Молясь и каясь горько там.
Донья Анна
Вы оба там святыми стали!
Лопе
Мы пристрастились перед сном
Стихиры с ним вдвоем гнусавить.
Донья Анна
Ты мастер, вижу я, лукавить.
Но вспомни лучше-ка о том,
Какие женщины там были:
В лавчонке, в лодке на реке,
В саду, в тенистом уголке!
Как Фелиса они любили?
Кого любил он всех сильней?
Меня, грехом, не поминали?
А может быть, и проклинали?
Как нежно он прощался с ней?
Приедет ли она в Мадрид?
Послал ли он письмо ей?
Лопе
Боже,
Так солнце ревновать!
Донья Анна
А что же?
Для женщин солнце, как магнит.
Лопе
Что передать ему от вас?
Донья Анна
Скажи, чтоб, отдохнув с пути,
Он поспешил ко мне придти.
Лопе
Скажу, что это ваш приказ.
Донья Анна
Он свет моих очей и радость,
Скажи. Я завтра подарю
Тебе костюм.
Лопе
Благодарю.
Замужество вам будет в сладость!
Благодарю, - на мой доход
Шелков себе не купишь скоро.
(Уходит.)
Входит Pамиpес.
ЯВЛЕНИЕ VI
Донья Анна, Рамирес.
Pамиpес
Осмелюсь доложить, сеньора...
Донья Анна
Входи. Чем вызван твой приход?
Pамиpес
Прошу прощенья. Тут девчонка,
Одна красотка из села,
Во двор наш только что зашла,
Ища пропавшего осленка,
И слезы льет и льет ручьем.
Взглянуть на девушку вам стоит,
Сеньора. Это успокоит
Ее, наверное, притом.
Донья Анна
Веди ее без промедленья
Сюда. Вот бедное дитя!
Pамиpес
Сию минуту.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ VII
Донья Анна одна.
Донья Анна
Как и я,
Она в тревоге и смятеньи.
Но у меня не от беды
Душа в смятеньи и тревоге,
А оттого, что на пороге
Осуществление мечты.
Того лишь ждет в любви награда,
Кто верность станет соблюдать.
ЯВЛЕНИЕ VIII
Донья Анна, Инес, Рамирес.
Инес
В таком несчастья утешать?
Не утешайте, нет, не надо!
Да вы поймите, ради бога,
Что для крестьянки потерять
Осленка - все равно, что стать
Безрукой или же безногой.
Донья Анна
Что, милая моя, с тобой?
Инес
Вы будете сеньора?
Донья Анна
Да.
Инес
Ну, что же, добрый день тогда,
А мне так выдался плохой.
Не попадался ль вам, сеньора,
Осел, что у меня пропал?
Донья Анна
Нет.
Инес
Человек один видал
Его у вашего забора.
Донья Анна
В комедии «Собака на сене» любовь прекрасной аристократки Дианы к секретарю Теодоро возникает из ревности. Причем название комедии оправдано поведением Дианы: она не позволяет Теодоро любить себя, но и запрещает любить служанку Марселу. Теодоро, честный, благородный юноша, оказывается заложником игры сословных предрассудков. В пьесе бушуют огненные страсти, плетутся интриги, строятся воздушные замки, вершатся судьбы и рушатся иллюзии. Счастливый конец достигается лишь благодаря проворному слуге Тристану, одному из типов пикарескных слуг в комедиях Лопе.
Трагедия о чести. Королю понравилась юная Эстрелья, названная народом «Звездой Севильи» за необычайную красоту. Он хочет овладеть красавицей, но на его пути встает брат девушки. Застав короля в своем доме, он бросается на него со шпагой и король решает избавиться от него руками Санчо Ортиса, жениха Эстрельи. Король выводит Санчо на откровенный разговор о преданности и берет с него слово выполнять все приказы господина беспрекословно и после вручает ему бумагу, в которой написано, кого он должен убить. Теперь Санчо Ортиса стоит перед выбором – выполнять приказ короля или нет.
Сюжетную основу пьесы составил исторический эпизод, имевший место в 1476 г., когда крестьяне деревни Фуэнте Овехуна (Овечий ключ) восстали против своего сеньора Фернанда Гомеса де Гусмана, командора военно-церковного ордена Калатравы. Память об этом выступлении хранили народные песни и романсы, записи хронистов.Излагая события 1476 г., происшедшие в селении Фуэнте Овехуна, в полном соответствии с исторической хроникой, Лопе де Вега по-иному оценивает и объясняет их, и «жестокий бунт» неблагодарных подданных превращается им в то, чем на самом деле было восстание крестьян: в справедливое возмездие, в правое народное возмущение против феодальной тирании.
Однажды юная донья Мария застает своего отца в расстроенных чувствах и плачущим. Выясняется, что молодой дон Диего приходил свататься и, придя в гнев от отказа, поднял на него руку. Отец Марии считает себя униженным и она решает отомстить обидчику. Мария является инкогнито в тюремную камеру, куда попал вспыльчивый дон Диего, и ранит того ножом. Теперь ей приходится пуститься в бега, скрываясь от правосудия под личиной служанки.
В этой книге впервые представлен во всем своем многообразии жанр новеллы периода его рождения и расцвета в испанской литературе. Кроме широко известных у нас произведений Сервантеса, Лопе де Веги и Тирсо де Молины, читатель может познакомиться с творчеством многих испанских писателей XVI–XVII вв.: X. Тимонеды, Г. Сеспедеса-и-Менесеса, X. Переса де Монтальвана, М. Сайяс-и-Сотомайор и других…
Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства.