Кремнистый путь - [4]

Внепространных слов:

Звук беззвучный, бледно-нежный

Вечно юн и нов.

«Понимаю я и ландыш влажно-внятный…»

Понимаю я и ландыш влажно-внятный, ароматный;

Мне понятно все, что внятно, что проходит невозвратно.

Я живу, живу во сне, непрерывно, необъятно;

Звук и солнце — все во мне, все, как отблеск, мне понятно.

Сонет

Великий Пушкин дань любви отдал сонету,

Влюбленного Петрарки вспомнив сладкий стих…

Я их путем иду, служу я их завету;

Но не хочу в сонет вложить восторга миг.

Крылатый гимн заре, искание ответа,

Стыдливый блеск очей и трепет скрытых сил

Я не хочу стеснить оковами сонета!

В творениях других он сердце мне пленил.

Сонет — Италии роскошной пробужденье,

Желанье чувств продлить стесненное томленье,

Четырнадцать стихов — созвучия любви…

Я в вас мистический закон почуял ныне:

Четырнадцатый век, средневековья дни!

Дитя веков мечты! Ты — чудный звон в пустыне.

Стихийной

Я молюсь тебе, как солнцу, как сиянью дня!

И с восходом и с закатом я — у алтаря.

И стихийной безраздумно вечно я служу,

Гимном ранним, предрассветным я мечты бужу.

Тайна — ты. И в безднах Тайны вижу я себя;

И предвечно, не случайно ты моя, моя!

Не сомненье, рассужденье, а заря — ответ:

Только в ней себя познаешь, только в ней твой свет.

Принимай же мои жертвы. Я у алтаря.

Я молюсь тебе, как солнцу, как сиянью дня.

Песня песней

Вступление

Я хочу подняться на Ливана склоны,

Я хочу услышать голос Соломона.

Пусть мне кедры страстно говорят о счастье,

Кипарисы шепчут думы сладострастья.

Передам я внятно жизни древней сказки,

Древнего еврея вымыслы и ласки.

 Я пойму мечтою красоту запястья;

Жить душой устал я — жить среди ненастья.

Я пойду с надеждой на Ливана склоны,

Чтобы там услышать песни Соломона.

Пусть они дадут мне сладость вдохновенья,

Пусть они дадут мне бледных дней забвенье.

Нард, шафран, алоэ, мирра и корица,

Аромат любовный, страстность голубицы,

Виноградник, розы, смуглой груди трепет!

Ваши краски ярки, ваш понятен лепет.

Я пойду с восторгом на Ливана склоны,

Чтобы там подслушать вздохи Соломона.

I

Весна среди Ливана гор роскошная идет,

Смоковницы с надеждой почки распускают;

И в небе горлица поет,

И лозы пьяные в цвету благоухают.

Здесь пахнет миррой, сладостью греха.

У ложа с розами стоят корзины.

Пастушка ждет в волненьи пастуха,

Придет ли он из сумрака долины.

II

Кипарисы и кедры шумят среди скал,

Шепчут страстно любовные сказки;

Соловей застонал:

Ему нужны весенние ласки.

И на ложе одна,

Сновиденьем любви смущена,

В неге жадной пастушка томится…

Где же он? Почему же он в дверь не стучится?

— Где возлюбленный мой?

Почему мне одной

Нужно жить среди грез и томлений?

Я не вынесу знойных мучений!

III

— Приходи, приходи из долины ко мне,

Пропою тебе песнь о весне,

Ароматным вином моих уст напою

И, лобзая, змеей я тебя обовью.

Как печать, ты на сердце меня положи;

Чтобы не было душно, хитон развяжи…

А горячую жажду твою

Соком яблок гранатовых я утолю.

Моя ревность пылает, как ад;

И как острые стрелы — мой взгляд.

Приходи, приходи из долины ко мне,

Пропою тебе песнь о весне!

IV

— Моя любовь как смерть всевластна.

Стрела ее страшней огня;

Мое томленье сладострастно;

Все пожирает страсть моя.

Приди, возлюбленный, ко мне

И освежи меня душистыми плодами,

Дай сердце укрепить в вине,

Его янтарными струями.

Пусть левая рука твоя

Лежит на ложе под главою;

Хитона белого края

Ты правой подними рукою.

V

Лобзай меня лобзаньем уст твоих,

Не отрывайся жадными губами;

Хочу забвения на миг,

Хочу упиться пьяными плодами.

О, не смотри, что я смугла!

В лучах я солнца загорела:

Я виноградник стерегла,

Его стеречь мне мать велела.

За то свой сад и виноград

Я не хочу беречь, конечно;

Любви плодам ты будешь рад,

Я их отдам тебе беспечно.

VI

Я забыла мой сон и покой…

Дайте сладость любовных ночей!

Где возлюбленный мой?

Отвечайте, скорей!

Я шаги его слышу во тьме.

Я дрожу. Я в огне.

Чу! Стучится он в дверь,

Но боюсь отворить я теперь…

— О, голубка моя, я пришел!

Отвори, отвори поскорей…

В сердце жадное трепет вошел:

Я хочу твоих ласк и кудрей.

VII

— Не могу я, возлюбленный мой,

Мои двери тебе открывать:

Я сняла свой хитон шерстяной,

Не хочу его вновь надевать.

— О, впусти, дорогая, впусти!

Ты с плодами роскошными сад:

Я хочу за ограду войти —

И корицы вдохнуть аромат.

Твои губы алеют, как кровь,

И сосцы, как барашки в лугах;

Как змея извивается бровь,

И ты вся как заря на горах.

VIII

— Не хочу я от ложа вставать;

Я лампаду мою убрала;

Не хочу ее вновь зажигать!

Я тебя, дорогой, не ждала…

— О, впусти, дорогая, меня!

Ты горда, как знамена полков;

Ты роскошна, как жатвы земля,

Ты как пальма пустынных песков.

Я на пальму подняться хочу,

Я хочу ее ветви обнять…

И я снова с надеждой стучу:

Неужели не хочешь принять?

IX

Дай упиться мне грудью твоей!

Грудь твоя — винограда лоза —

Пахнет лучше янтарных кистей…

Дай мне груди, уста и глаза!

— Не хочу я от ложа вставать;

Умастила я ноги свои.

Не хочу я их вновь замарать;

Завтра ночью ко мне приходи…

Так пастушка с улыбкой твердит.

Вдруг хитон промелькнул под окном…

У красавицы сердце горит:

Звуков нет в полумраке ночном.

X

Здесь пахнет миррой, сладостью греха;

У ложа с розами стоят корзины;

Пастушка ждет в волненьи пастуха,

Вернется ль он из сумрака долины.

Весна среди Ливана гор роскошная цветет.