Кремлёвские мастера - [25]
В эти дни никто не имел права его беспокоить. «Для всех на свете я больше не существую. Нет меня! Я творю, я работаю, и меня нет!» — так накричал он однажды на слугу, попытавшегося утром застелить постель в комнате мастера. Лишь сын Андрей имел право трижды в день приносить ему поесть.
Так, сначала на бумаге, рождался план внутреннего и внешнего облика будущего Успенского собора.
В июне 1475 года Аристотель Фиораванти начал строительство храма. Начал, ни с кем не посоветовавшись, не поговорив со старыми, мудрыми людьми. Проявление подобной самостоятельности уже было нарушением московских обычаев. И летописец, следивший за стройкой, тут же поспешил отметить: «Нача делати по своей хитрости, не яко же делаша московские мастеры, а делаша наши мастеры по его указу».
Великий князь с княгиней не единожды приходили на стройку посмотреть, как идут дела. Приветствуя их любезным поклоном, Аристотель вместе с тем довольно подробно объяснял, что и зачем делает. Каждое такое посещение заканчивалось приглашением на обед к государыне. Часы, проведенные в покоях Софьи и в беседе с ней, чуть утешали тоску о милой родине, где осталось так много верных друзей.
Иногда на стройку приходили посланцы от митрополита. Аристотель сразу узнавал их. Они молча стояли в стороне, внимательно наблюдая за работой, никогда не обращались к мастеру с вопросами и также молча уходили прочь. Сам митрополит не появился ни разу. Поразмыслив, Аристотель решил, что пригласил его в Москву великий князь, деньги платит князь, так не все ли равно ему, Фиораванти, как и что думает о нем русский церковный владыка. Просто не знал еще итальянец всей силы московского митрополита…
Однажды, когда стены собора уже чуть поднялись над землей, прибыл боярин от Ивана III. Глядя себе под ноги, не поднимая глаз, он передал указ великого князя и государя Ивана Васильевича: «Все работы на строительстве собора остановить, а холопов пока отпустить…»
Взбешенный, ничего не понимающий Аристотель бросился прямо со стройки во дворец, Но молодой дьяк встретил его на крыльце и с наглой ухмылкой объявил, что государь занят и принять итальянского мастера не может. Аристотель поспешил было к великой княгине, но, вспомнив, что накануне днем она уехала на богомолье, почувствовал вдруг невероятную усталость. Сразу же обмякнув, едва передвигая ноги, он поплелся домой. Вечером он заперся в своей комнате, и только верный ученик Петр по звону серебряного колокольчика относил ему кувшины с вином.
Великий князь Иван III принял итальянского зодчего лишь через неделю.
Не поднимаясь с трона, государь сухим и строгим голосом объявил, что собор, начатый итальянцем Аристотелем Фиораванти, таит большую опасность для православной веры, ибо возводится на латинский, еретический манер. По велению митрополита стройку надлежит прекратить, а ему, иноземному мастеру Фиораванти, отправиться во Владимир и другие древние города великой Руси, чтобы посмотреть и запомнить, как возводили соборные храмы на Руси отцы и деды.
Аристотель попытался было защищаться:
— Государь, но вы сами смотрели и одобрили мой план, мои рисунки…
Великий князь перебил его:
— Интересы православной веры и Московского государства — единственного и самого надежного защитника этой веры, для нас превыше всего…
И сидевшие вдоль стен бояре одобрительно и радостно закивали головами.
Только теперь Фиораванти стало понятно внешне безразличное, молчаливое отношение митрополита к начавшемуся строительству. За этим стояло: иноземец и еретик осмелился самовольно нарушить освященные веками церковные каноны и начал строить храм по-новому, на свой итальянский манер. Этим людям было привычно и покойно в мире устоявшихся понятий и символов, а он, как глупец, как мальчишка, надеялся, что создаст нечто неведомое и прекрасное. Наверное, действительно сейчас лучше уехать, исполнить повеление государя, И чем быстрее, тем лучше. Путешествие наверняка сулит немало интересных открытий в этой дивной, малоизвестной стране.
Решив так, Фиораванти молча и покорно откланялся великому князю и отправился домой собираться в далекий путь.
Из Москвы во Владимир выехал с ним и сын Андрей.
Когда в Троице-Сергиевом монастыре в начале XV века был построен первый каменный храм, то современник так писал о нем: «Аще не глаголем вещами же, аз же глаголю и гласи чудными от вещей, якоже и трубам гласящим проповедают святые подвиги и еже на невидимый враги борения». Иными словами, как переводит на современный язык это высказывание профессор Н. Н. Воронин, «…храм ценен не сам по себе, но как художественное произведение, способное обращаться к человеку с «гласы чудными», с подобной могучему звуку «труб гласящих» речью, прославляющей подвиги святого и его власть в борьбе с «невидимыми врагами».
Агитационная действенность архитектуры, ее, как говорили тогда, «проповеднический» смысл — одна из главнейших черт русского искусства описываемой нами эпохи.
Сооружая храмы в Москве и Звенигороде, Коломне и Троице-Сергиеве монастыре, московские зодчие стремятся наделить каждую постройку определенным, только ей одной свойственным выражением. И в то же время есть во всех храмах этой эпохи нечто общее, роднящее их — некое стремление к единообразной парадной и монументальной форме. Точно стремятся мастера в камне запечатлеть силу и мощь единой Руси, разгромившей ненавистного врага в битве на Куликовом поле.
Повесть о жизни и деяниях русского первопечатника и просветителя Ивана Федорова. Это горькая повесть — повесть страданий, надежд и разочарований удивительного человека. «Путь к самосознанию русского народа, — читаем мы в повести, — лежал через грамотность, через знания, через книги». Иван Федоров со своим изобретением книгопечатания стоял у начала этого пути.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
33 рассказа Б. А. Емельянова о замечательном пионерском писателе Аркадии Гайдаре, изданные к 70-летию со дня его рождения. Предисловие лауреата Ленинской премии Сергея Михалкова.
Ежегодно в мае в Болгарии торжественно празднуется День письменности в память создания славянской азбуки образованнейшими людьми своего времени, братьями Кириллом и Мефодием (в Болгарии существует орден Кирилла и Мефодия, которым награждаются выдающиеся деятели литературы и искусства). В далеком IX веке они посвятили всю жизнь созданию и распространению письменности для бесписьменных тогда славянских народов и утверждению славянской культуры как равной среди культур других европейских народов.Книга рассчитана на школьников среднего возраста.
Книга о гражданском подвиге женщин, которые отправились вслед за своими мужьями — декабристами в ссылку. В книгу включены отрывки из мемуаров, статей, писем, воспоминаний о декабристах.
Эта книга о великом русском ученом-медике Н. И. Пирогове. Тысячи новых операций, внедрение наркоза, гипсовой повязки, совершенных медицинских инструментов, составление точнейших атласов, без которых не может обойтись ни один хирург… — Трудно найти новое, первое в медицине, к чему бы так или иначе не был причастен Н. И. Пирогов.