Красный бутон - [13]

— Вы не ответили, — улыбнулась Роуана, — почему вы такой добрый.

Покончив с едой, Барни принял из ее рук чашку с чаем, положил туда несколько ложек сахара и принялся раскуривать трубку.

— Я всю жизнь на тростнике, мисс Редланд.

— Просто Роуана.

— Роуана. — Синих щелок совсем не стало видно.

— Вы — отличный работник, — Роуана вспомнила, что говорил о Барни Джонатан, — можете срубить одиннадцать тонн в день.

— Мог. — Барни тяжело вздохнул. — Сейчас силы уже не те, так что рублю гораздо меньше, а иногда и совсем ничего. Но занятие на плантациях всегда для меня найдется: я хорошо управляюсь с трактором и свожу тростник на переработку, убираю и сжигаю мусор, да мало ли еще что. Сплю теперь совсем мало, а в свои лучшие годы, когда рубил по одиннадцать тонн, в семь часов укладывался.

— Понятно, — кивнула Роуана и осторожно поинтересовалась, не лишних ли денег ради Барни работает в кафе.

— Ну, — замялся он, — деньги, конечно, не главное. Видите ли, я подумал, что мне такая работа пригодилась бы в будущем, когда я больше не смогу выходить в поле…

— Ах вот оно что… — Роуана представила себе, какое ужасное разочарование, должно быть, испытал Барни, когда дядя Томас умер, завещав «Мальчик-с-пальчик» ей. Желая как-нибудь выразить сочувствие, Роуана нагнулась к Барни и погладила его по коричневой руке.

— Ничего, теперь-то мне не жалко, — словно угадав ее мысли, сказал Барни.

— Теперь?

— Знаете, человек ведь должен передать кому-нибудь свое дело, и до вас другие племянницы и племянники старины Тома приезжали, все крутились тут, делили шкуру неубитого медведя. А вы — вы совсем не такая, и… я остаюсь с вами.

— Ой как здорово! — обрадовалась Роуана. Она была растрогана. — А почему вы считаете, что я не похожа на них?

— Наверно, из-за сандвичей. Вы их так приготовили и упаковали, прямо как будто я сам делал. — Барни смущенно улыбнулся. Роуана улыбнулась в ответ, и они оба поняли, что с этого момента стали друзьями.

— Вы сказали, что мои двоюродные братья и сестры были здесь. Вы их видели?

— Нет, сам я не видел, но знаю, что они все подлизывались к старине Тому. На исходе жизни он словно прозрел, и мне кажется, проживи он подольше, завещание изменил бы.

— Не в мою пользу?

— Насчет этого сказать не могу. Старик умер, не успев ничего изменить, ну а завещание есть завещание.

«А Джонатан Саксби есть Джонатан Саксби», — подумала Роуана.

— А мои кузены и кузины живут далеко отсюда?

— Наоборот, слишком близко, — скривился Барни.

— Да что вы! И где же? — нетерпеливо вскрикнула Роуана, которая словно только сейчас осознала, что у нее есть родные. Семейные чувства были ей доселе неведомы, так как ее отец, не имевший ни братьев, ни сестер, умер, когда она была совсем малышкой, а рассказы матери об австралийских родственниках были чрезвычайно скупы. Роуана только и знала, что, выйдя замуж, ее мать уехала в Англию и больше с ними не общалась.

— Беда в том, что слишком близко. Это всегда так, когда вас донимают, как они донимали старину Тома.

— Но почему? — Роуана огляделась, не понимая, как можно прельститься оцинкованной коробкой вроде «Мальчика-с-пальчик». Ей было известно, что жажда наследства играет с людьми злые шутки, и все же…

— Потому что у этого места есть перспективы! — уверенно заявил Барни. — Куинсленд — штат будущего.

«Хорошо сказано, — думала Роуана, — значит, и я — частичка будущего». После Такого решения «Мальчик-с-пальчик» показался ей чуть менее отвратительным.

— Они все на него окрысились, — продолжал Барни.

— Мои двоюродные на дядю Тома?

— Да.

— Все сразу?

— Поодиночке. Но я думаю, они уже успели объединиться.

— Что вы имеете в виду, Барни?

Он кивком указал сначала на дверь кафе, а потом на расчищенную полоску на противоположной стороне.

— Еще одна закусочная.

— Ах, помню. Водитель, который привез меня с аэродрома, говорил о ней, и мистер Саксби тоже. Вы и вправду думаете, что это они? — Роуана заговорила вдруг заговорщическим шепотом.

Барни опять кивнул.

— И что из этого выйдет?

— Они знают условия завещания и что либо вы добиваетесь успеха, либо уезжаете отсюда.

— Но я намерена справиться.

— Послушайте, Роуана, — продолжал растолковывать ей Барни, — у Укромного Уголка есть будущее, но оно не может наступить сейчас, понимаете? Я хочу сказать, что когда-нибудь здесь будет достаточно клиентов для двух закусочных, но это — завтра, не сегодня!

— Тогда зачем моим родственникам идти на такую глупость?

— У вас есть двоюродный брат по имени Пирс Грант?

— Дайте-ка подумать. — Она мысленно пробежала глазами страницу Библии, где были записаны имена. — Да, есть Пирс.

— Этот Пирс и открывает кафе напротив.

— Но зачем? — никак не могла взять в толк Роуана. — Они же хотят «Мальчик-с-пальчик»?

— Откроют новое и ваше получат, потому что, как я сказал, для двоих места тут нет. Когда Джонатан начнет подсчитывать доходы и убытки, что, будучи Джонатаном, он непременно сделает, так как всегда поступает по закону, а в завещании говорится: «Поддерживать прибыльность»…

— «…и вести дела…», — попыталась вставить Роуана, которая решительно ничего не понимала.

— И тогда, — продолжал Барни, — он выступит против вас, несмотря на все ваши новшества, если обнаружит, что доходы упали. А они обязательно упадут, помяните мое слово. Понятно?