Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной - [62]
Четвертым манифестом упразднялась Тайная экспедиция. Это ведомство занималось расследованием дел, связанных с оскорблением величества, а также «изменой Государю и Отечеству». Под разными названиями подобная организация существовала уже несколько столетий. В манифесте кратко излагалась история деятельности Тайной экспедиции за императорский период и подводился своеобразный итог. Александр Павлович утверждал, что она исчерпала себя, и торжественно провозгласил, что «в благопристойном государстве все преступления должны быть объявляемы, судимы и наказуемы общей силой закона». Секретные дела, ранее рассматривавшиеся в Тайной экспедиции, впредь поручались Сенату и другим учреждениям, ведавшим уголовным сыском.
Пятый манифест был «изъявлением милости народу». В качестве таковой государь торжественно объявил, что без особых государственных причин налоги поднимать или вводить новые не будет. Император Александр обещал, что впредь будет уделять особое внимание, чтобы «уже существующие провинности могли быть с большей удобностью поселянами отправлены». Для этого был разрешен свободный отпуск земледельческих продуктов за границу. Более того, Александр I разрешил крестьянам пользоваться государственными лесами (кроме корабельных) по своему усмотрению[275]. Несмотря на кажущуюся ничтожность первых заявлений императора о крестьянах и декларативность манифеста, само обращение к этим вопросам насторожило окружение императора. Нельзя забывать, что владение «живыми душами» было главным и наиболее ревностно охраняемым правом дворян. Даже намек на возможные перемены в этом вопросе, а тем более освобождение крепостных крестьян, считался в то время подавляющим большинством дворян проявлением крайних форм деспотизма со стороны верховной власти. В то же время воспоминания и страх перед «пугачевщиной» были еще очень свежи. Наиболее образованные и дальновидные представители дворянства понимали, что необходимо предпринимать какие-либо меры для предупреждения крестьянских бунтов. С другой стороны, проблемы отмены или хотя бы ограничения крепостничества являлись неотъемлемой частью зарождающейся либеральной доктрины.
Кроме этих манифестов, затрагивающих коренные интересы общества, было издано большое количество указов, отменяющих одиозные узаконения Павла I, в первую очередь те его постановления, которые ограничивали личную свободу дворянства. Масштабная законодательная деятельность новой власти, а также публичные обещания кардинальных перемен вызвали всплеск законотворческой деятельности среди российского общества. Казалось, буквально все, от высших государственных сановников и до последнего канцелярского чиновника или младшего офицера сели писать проекты необходимых преобразований.
Заговорщики ушли в отставку, идеи заявлены, их следовало медленно, осторожно реализовывать, чтобы не разделить судьбу своего отца.
В историографии медлительность Александра I в проведении преобразований и отказ от немедленного ограничения самодержавной власти объясняют либо его двуличностью, слабохарактерностью, желанием удовлетворить всех, вступая на престол; либо уверенностью молодого императора, что на проведение планируемых реформ необходимы десятилетия. Если бы Александр I сам добровольно в начале своего правления обнародовал документы, ограничивающие самодержавную власть и даровавшие политические свободы, едва ли кто-нибудь осмелился бы этому воспротивиться. Почему же император Александр этого не сделал, хотя и намечал проведение таких реформ, будучи наследником? Что реально бы последовало после подписания Александром I «конституции» или другого документа, который бы серьезно ограничивал его полномочия? Кому бы досталась власть? Получивший власть в результате дворцового переворота Александр I был зависим от руководителей заговора и от гвардейского офицерства. Оказавшиеся у власти реформаторы не имели достаточной поддержки в правящем сословии. На кого же, кроме дворян, мог опереться русский монарх? Не на чернь же, для этого ему понадобилось бы стать новым Пугачевым. Такого желания у Александра I не было и в помине, как не было его и у других дворянских реформаторов вплоть до декабристов. Вывод отсюда следовал один: преобразования необходимо осуществлять, используя в полной мере самодержавную власть для подавления как сопротивления крепостников, хранителей заветов старины, так и излишне честолюбивых сторонников либеральных реформ. В такой ситуации отказ от самодержавной власти, орудия чрезвычайно сильного в политической борьбе, когда, с одной стороны, верхушка заговорщиков во главе с П.А. Паленом отодвигала на второй план молодого монарха; с другой – подавляющее большинство дворян было вполне удовлетворено устранением Павла и не видело надобности вообще в каких-то реформах, был невозможен. Такой вывод был сделан императором Александром I, и он, по существу, предопределил дальнейшую судьбу его реформаторской деятельности. Самодержавие сохранялось. В обозримом будущем речь могла идти лишь об отдельных, частичных преобразованиях, не затрагивающих основ существующего строя.
