Крах мультикультурализма - [8]

В чём же тут дело? Владимир Малахов, пожалуй, одним из первых объяснил поведение иммигрантов развитием процессов маргинализации, возложив вину за это на европейское общество, которое, с его точки зрения, подвергло новых граждан социальному исключению (18). И это было бы правильно, если бы европейские государства целенаправленно понижали социальный статус формирующихся этнических групп, выталкивая их на общественное дно (63), а представители этих групп были бы инвалидами, безработными, неимущими, бездомными, чья бедность вынуждала бы их придерживаться стиля жизни, который отличался бы от сложившегося в данном обществе (64). Правда, безработных среди новых европейцев оказалось действительно много, но не из-за того, что они не могли найти себе работу, а лишь потому, что выдаваемые им пособия по безработице превышали заработную плату за ту работу, на которую у них хватало исходной квалификации.

Ошибка В. Малахова заключается в том, что он расценивает процесс маргинализации этнических групп, как чисто социальный феномен. Подобным образом рассматриваются проблемы маргинальности в Западной Европе и другими отечественными авторами. Так в работе “На изломах социальной структуры” к маргинальной относится та часть населения, которая “не участвует в производственном процессе, не выполняет общественных функций, не обладает социальным статусом и существует на те средства, которые либо добываются в обход общепринятых установлений, либо предоставляются из общественных фондов - во имя политической стабильности - имущими классами” (65). То есть, с точки зрения этих авторов, этнические вопросы вообще не играют ни какой роли в маргинализации иммигрантов.

Хотя даже изначально понятие “маргинальная личность” было предложено Робертом Эзра Парком в 1928 году “для обозначения культурного статуса и самосознания иммигрантов, оказавшихся в ситуации необходимости адаптации к новому для них урбанистическому образу жизни (66). Поскольку в то время этот феномен трактовался, как чисто социологический (67), то идеи Парка были подхвачены, развиты и переработаны другим американским социологом - Эвереттом Стоунквистом, который тоже считал этот феномен социальным, но доказал, что маргинальное положение социального субъекта может возникать не только при столкновении культуры иммигрантов, но и при любом культурном конфликте (68).

Однако уже в середине XX века Э.Хьюз подметил, что маргинальность всегда “сопровождается конфликтами лояльности и разочарования”, то есть фрустрацией (69), а “фрустрация в настоящее время относится к психическим состояниям” и “имеет место в тех случаях, когда организм встречает более или менее непреодолимые препятствия или обструкции на пути к удовлетворению каких-либо жизненной потребности” (70).

Действительно для подтверждения этого факта достаточно сравнить описание внутреннего мира маргинального человек по Стоунквисту и М.В. Леевику с описанием симптомов фрустрации.

Так Стоунквист (71) описывает следующие психологические характеристики, возникающие при развитии культурного конфликта:

— дезорганизованность, ошеломленность, неспособность определить источник конфликта;

— ощущение “неприступной стены”, неприспособленности, неудачливости;

— беспокойство, тревожность, внутреннее напряжение;

— изолированность, отчужденность, непричастность, стесненность;

— разочарованность, отчаяние;

— разрушение “жизненной организации”, психическая дезорганизация, бессмысленность существования;

— эгоцентричность, честолюбие и агрессивность.

Ещё одно более обобщённое описание специфических свойств маргинального человека приводит М. В. Леевик (66):

— рефлексия, как склонность к анализу своих переживаний;

— критическое, скептическое, иногда циническое отношение к миру;

— релятивизм, как субъективное толкование нравственных понятий и суждений, доходящее до появления стремления определенных социальных групп подорвать или ниспровергнуть господствующие формы нравственности;

— отстраненность, психологическая отчужденность;

— замкнутость, одиночество, внутренняя противоречивость.

Наконец, для сравнения необходимо привести основные проявлений фрустрации (70):

— агрессивность может включать в себя не только прямое нападение, но и угрозу, желание напасть, враждебность, желанием на ком-то и даже на чем-то “сорвать зло”, может быть внешне ярко выражена, например, в драчливости, грубости, “задиристости”, а может быть более “затаенной”, имея форму скрытого недоброжелательства и озлобленности

— прикованность к фрустратору, который поглощает все внимание, вызывает потребность длительное время воспринимать, переживать и анализировать фрустратор;

— капризное поведение;

— уход в отвлекающую, позволяющую “забыться” деятельность;

— депрессии, часто проявляющиеся чувством печали, сознанием неуверенности, бессилия, безнадежности, а иногда отчаяния;

— регрессия — возвращение к более примитивным, а нередко и к инфантильным формам поведения;

— повышенная эмоциональность

Если учесть то, что именно человек представляет собой ключевую личность (key-personality) в контактах культур, протекающих по маргинальному принципу (68), то результаты проведённого сравнения окажутся убедительным доказательством того, что описание специфических свойств маргинального человека является просто описанием состояния фрустрации, возникающей при разрушении надежд и планов или тщетном ожидании их исполнения (72).