Костолом - [65]
Ян ждал чего-то подобного.
— Хочешь чаю?
— Нет. — Ещё хоть чашка, и она лопнет — хватит с неё уже чаю за эту ночь. — Не хочешь рассказывать?
— Тебе настолько любопытно?
— Ага.
— Да пожалуйста. Если коротко, то, чем я занимаюсь, предопределено наследственностью. Моё ремесло досталось мне от матери, ей — от её матери, и так далее… А детей у меня нет и, скорее всего, не будет. Зато у Оли их целых двое.
— Постой… То есть вы хотите, чтобы Алиса унаследовала…
— Да. И для этого ей придётся многим пожертвовать. Я не в восторге от этой идеи. Но другого выхода у нас нет. Иначе я просто… Не смогу спокойно уйти в своё время.
Уйти… Такой молодой, а думает о смерти. Хотя, сколько он её уже повидал — не мудрено. Сказанное не совсем укладывается у Ксении в голове, однако проясняет многие моменты. Проясняет бегство девочки и вымученные улыбки её матери. Их странный разговор за кафельной стенкой прошлой ночью. Надежды на скорый отлёт.
— Она не согласилась, да?
— Да. И я не смею её осуждать. Я даже рад за неё. Но всё же… Если бы она приняла, я был бы ещё более рад.
На минуту Ксения умолкает, обдумывая слова Яна. Его участь незавидна. А вот спокойствию, с которым он привык держаться, можно и позавидовать. Что ж — она утолила своё любопытство. Однако список её вопросов всё ещё не пуст.
— Скажи, а ты точно уверен насчёт Миши… Что ему не помочь?
— Точно.
— А может так быть, что ему помогли бы врачи?
— Уже нет. Почему ты спрашиваешь?
— Ему девятнадцать сегодня исполнилось. Возможно, это его последний день…
— Точно последний. До следующего он не доживёт. Отпусти, это не твоя забота. Он сам уже принял свою долю, и давно. Он бы не хотел, чтобы кто-то страдал из-за него. Тем более ты…
Утром голова свежа, словно и не было предыдущих ночей, лишь на долю состоящих из сна, а по большей части — из приключений. Раны на ладони туго затянулись в обрубцевавшуюся чешущуюся корочку. Во время завтрака Ксения замечает двух соседок, с аппетитом уплетающих омлет. И что-то в них иначе. Алиса разве что не светится счастьем, а её мама будто бы поспокойнела. Здоровый румянец оживил её засеревшую в последнее время кожу, в голосе вновь поселились восторженные нотки — дурацкое жизнелюбие, за которое Ксения с самого начала гостью и возненавидела, и по которому так скучала, когда оно пропало.
— Съезжают через пару дней. Роза сказала, они уже оповестили. Мол, кто-то сдал билеты, и они могут лететь… — Перехватив взгляд подруги, Женька спешит поделиться известиями. — Ума не приложу, к чему такая спешка.
Ксюха отмалчивается. Она знает — к чему, и ей нестерпимо грустно.
Улизнуть после завтрака не составило труда. Одевшись поярче — пусть не в салат-сарафан, но в узкие розовые брючки и игривый цветастый топ на бретелях, Ксюха чуть припудрилась, накрасила губки и даже пшикнулась Женькиными духами — тоже цветочными. Пусть Миша порадуется, увидев её такой. Неумолимое желание быть полезной, что зародилось в ней вчера, за ночь окрепло и возросло. Это не то желание, которым она жила весь свой двадцать один. Она больше не хочет нравиться, не хочет, чтоб её хвалили. Она хочет, чтоб о ней отзывались с благодарностью. И сама мысль о неком миссионерстве или мифическом предназначении будоражит сознание. Волнует, как вновь обретённый смысл, нет — способ жизни. Окрылённая вдохновением, она несётся к Новиковским полям, словно подхваченный ветром цветок на ножках. Позавчера ей было плохо, вчера — плохо, а сегодня ей хорошо. И кажется, будто эти три дня — часть чего-то большого, единого целого.
Вдохновение затихает, стоит Ксюхе в сотне метров от себя узреть цель пути. Вокруг люди и машины — белая «газелька» с красным крестом на задних дверцах и даже полицейский «козлик» с молчаливой мигалкой. Переходит на бег, больше не чувствуя лёгкости — словно лепестки цветка бьёт к земле упругими струями разразившегося средь чистого небосвода ливня.
— Ксюш, а ты что здесь делаешь? — Валера первым замечает её. Он лениво отирает брюками бампер служебной машины, поглядывая в сторону настежь распахнутой калитки.
— Что… Что здесь произошло?
Не дожидаясь ответа и не встречая преград, она несётся в дом. Никто на неё не смотрит, никто не спешит остановить. Лишь псинка, забившаяся в угол прихожeй, одаривает её упреждающим взглядом. Становится по-настоящему страшно.
В комнате, набитой людьми, она застывает, подкошенная. На кровати, накрытая плотной простынёй, выпуклыми мазками проступает щуплая человеческая фигурка.
— Я утром заехал проверить, как он, а он…
Рослый парень беседует в углу с Николаичем — должно быть, один из старших братьев. Сам Николаич понятливо кивает, не замечая старую знакомую.
— Тащите носилки. Родителям уже позвонили? Это формальность, но понадобится опознание. Валера, мать твою, возьми это на себя! — отделавшись от растерянного парня, Николаич орёт подчинённому, высунувшись во двор через открытую дверь.
«До следующего не доживёт».
На столе у изголовья кровати убитой мечтой покоятся так и не очищенные от прозрачной заводской плёнки детали муравьиной фермы.
13. Лучшее место
Она выскакивает во двор, скользит по затоптанной чужаками до блеска дорожке. Собака увязывается следом — не лает, боясь навлечь на себя беду, но и не отстаёт. В проёме калитки Ксения сталкивается с Валерой — задевает его плечом, а тот, не обратив внимания, спешит в дом — к начальнику, ждущему исполнения приказа. Собаку не замечает — чуть не спотыкается о неё, в последний момент отводя занесённую над замешкавшимся животным ногу, и перепуганная псинка вылетает со двора, прошмыгнув в зазор захлопывающейся за гостьей калитки.
Любимая подруга убита, и кажется, я знаю, кто это сделал. Он ходит рядом, но его не поймать. И пока я пыталась бороться с тьмой, что внутри, зверь подбирался всё ближе. Теперь моя цель — убить зверя.Метки: разница в возрасте, спорт, триллер, детектив, повседневность, повествование от первого лица, учебные заведения, элементы фемслэша. Без привязки к конкретной геолокации. Абстрактный город некой европейской страны, где люди носят самые разные имена.
Судьба – удивительная вещь. Она тянет невидимую нить с первого дня нашей жизни, и ты никогда не знаешь, как, где, когда и при каких обстоятельствах она переплетается с другими. Саша живет в детском доме и мечтает о полноценной семье. Миша – маленький сын преуспевающего коммерсанта, и его, по сути, воспитывает нянька, а родителей он видит от случая к случаю. Костя – самый обыкновенный мальчишка, которого ребяческое безрассудство и бесстрашие довели до инвалидности. Каждый из этих ребят – это одна из множества нитей судьбы, которые рано или поздно сплетутся в тугой клубок и больше никогда не смогут распутаться. «История Мертвеца Тони» – это книга о детских мечтах и страхах, об одиночестве и дружбе, о любви и ненависти.
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.