Костная мука - [15]

— Стоп-стоп! — внезапно перебил немец. — Про какой порошок ты говоришь?

— Да обычный зубной порошок, чтобы зубы чистить. Он в банке был металлической, вот и не сгнил… Там еще на банке ящерка какая-то нарисована была. Саламандра, что ли…

— А может не саламандра, а может дракон? — вкрадчиво спросил Алекс, поправляя на носу очки.

Перевозов пожал плечами:

— Может и дракон. Я в мифологии-зоологии не силен…

— Дракон изображен на нашем фамильном гербе. Эта вещь принадлежала нашему деду! Я в этом уверен. Открытки тоже возьмем! Может они тоже имеют какое-то отношение к деду, — с жаром заговорил Алекс. В его взгляде, до этого момента флегматичном и равнодушном, заиграли огоньки. Он тут же бросил несколько слов на немецком брату. Эмоционально, почти нараспев. Бастиан сразу же поменялся в лице и беззвучно, прямо как рыба, зашлепал губами.

«Рыцари — драконы», — внезапно пронеслись у Михаила в голове отголоски недавнего сна. От этой мысли Перевозову стало как-то не по себе, он непроизвольно заерзал на стуле. Нехорошие предчувствия холодком побежали по спине. Молодого человека передернуло.

— Где банка с гербом? У вас дома? Тогда поехали! — Алекс, поднимаясь из-за стола, небрежно бросил на стол пятитысячную купюру. Многовато за пару чашечек кофе и Костино пиво.

— Так! Я чего-то не понял! — внезапно вмешался Константин. — Что за фигня? Мы про банку не договаривались!

Алекс взял со стола салфетку и обычной шариковой ручкой, которая невесть каким образом оказалось у него в руке, что-то на ней нацарапал. Потом сунул салфетку Константину под нос. «Этого достаточно?» — немец уперся взглядом в толстяка.

Перевозов отлично видел, что написано на салфетке. Двойка, за которой следовали четыре нуля, повергла в шок.

— Это… — начал было Константин, но его тут же перебил Алекс.

— Это не рубли. Евро. Вопросов нет? Тогда идем!

Братья поспешно вышли из кабинета. Михаил и Костя недоуменно переглянулись. Вопросов и у них не было.

— Погоди! — тихо прохрипел Константин, на секунду задержавшись у стола.

Своими сосисочными пальцами посредник жадно сгреб со стола пятитысячную купюру, вместо которой бросил тысячу рублей одной бумажкой. Неприязнь к толстяку у Михаила постепенно перерастала в ненависть.

* * *

Немцы ждали возле «Рено», припаркованного возле входа в ресторан.

— Тоже мне, немецкие патриоты. Лягушачью машину взяли в аренду, — противно хихикнул толстяк так, чтобы его услышал только Перевозов.

— Куда едем? — деловито осведомился Алекс.

— Я в Автово живу. Давайте я поведу? — Михаил хоть и чувствовал себя не очень хорошо, но посчитал, что будет лучше, если именно он, а не иностранцы, поведет машину. Благо, права были с собой.

— Не надо, — решительно возразил Алекс. — Я прекрасно знаю этот район. Часто бываю в вашем городе. Бизнес.

— А, понятно, почему вы так хорошо говорите по-русски, — уважительно заметил Михаил. Людям, сносно владеющим хотя бы одним иностранным языком, Перевозов, чьи лингвистические познания ограничивались стандартным London is the capital of Great Britain, завидовал белой завистью.

— Я русский в школе еще учил. Мы жили на востоке Германии. В Ляйпциге, — как-то буднично ответил Алекс.

… Как оказалось, Алекс Хирт действительно очень неплохо ориентировался в Питере. У Михаила даже создалось впечатление, что Алекс каждый день ездит этой дорогой — так уверено и спокойно тот вел машину, при этом еще успевая о чем-то переговариваться с братом.

Михаилу пришлось всего лишь указать дом и наиболее удобный подъездной путь. На этом его лоцманство и ограничилось.

Автомобиль с математической точностью был припаркован на очень неудобном пяточке в двадцати метрах от указанного Михаилом парадного.

— Мы ждем здесь, ты идешь к себе за вещами, — Алекс заглушил двигатель и тут же закурил.

— Да не вопрос…

Михаил выбрался из машины, зацепившись ногой за порожек и чуть не растянувшись на асфальте. Выругавшись про себя, молодой человек направился в сторону своего парадного.

— Миха, погоди! Я с тобой схожу! — хлопнула дверь с другой стороны машины.

Толстяк не пожелал оставаться в обществе немцев. Михаил выругался во второй раз. Вот что-что, а оставаться один на один с этим неприятным типом Перевозову совсем не улыбалось. Но похоже, сейчас от его желания ничего не зависело, так как Константин был полон решимости выступить в качестве почетного эскорта.

— Какой этаж-то? — уже в парадном спросил Константин.

— Четвертый, но пойдем пешком, у меня на этаже лифт не останавливается, мы с соседями за него не платим, — неожиданно для себя самого соврал Михаил.

Вид обильно покрывшегося испариной Кости говорил о том, что подъем на четвертый этаж для него не станет легкой прогулкой.

Миша самодовольно оскалился — да, мелочно, да, как-то по-детски, но, черт побери, как же приятно! Как приятно сделать гадость этому гадостному человечку!

— Слушай, а что ты по поводу этих фрицев думаешь-то? — уже после двух пролетов у толстяка появилась отдышка.

— А что такое? — Михаил даже не стал оборачиваться в сторону пыхтящего позади Кости. — Типичные бюргеры…

— Да мутные они какие=то, — на выдохе произнес толстяк. — Какую-то байду всю дорогу обсуждали — памятник какой-то вроде собрались потом искать.