Ночной Привратник и Дневной Привратник сидели на площади Ворот.
На площадь выходило сорок тысяч дорог, тропинок и улиц, кроме того, сюда вели несчетное количество лестниц, виадуков, эскалаторов, портов — морских, воздушных, железнодорожных и подземных, и прочее и прочее…
На площадь вошел очередной Транзитник.
Белый Привратник мельком взглянул на лоб Транзитника и равнодушно произнес: «Твой». Черный Привратник отложил карты, тоже взглянул на Транзитника и уточнил: «Не окончательно». Белый тоже отложил карты:
— Может быть, спросим его самого?
— Сколько раз мы убеждались, что это бессмысленно…
— Ну, мы же так редко с ними разговариваем.
— А оно и лучше — не пробуждать их. Направил в нужную дверь и играй дальше.
— Случай сомнительный. Не ошибиться бы.
— А и ошибемся, так не велика беда… Одна ошибка на два-три миллиарда ничего не значит.
— В конце концов, эту партию ты все равно проиграл, да и мне надоели карты. Давай пробудим.
— Как знаешь…
Дневной Привратник послюнил кончики пальцев правой руки и приложил их к глазам Транзитника. Человек вздрогнул и открыл глаза.
— Ну, и в какие ворота тебя, мил человек, определить? В Дневные или в Ночные? — ласково спросил Ночной Привратник.
— Где я?
— Умер, милок. На перепутье ты.
— Умер??? Не может быть! Вы кто?
— Ну вот, как всегда… Шок. Я же говорил, не надо было его будить.
— Значит так, мил человек, — как ни в чем не бывало продолжал Ночной Привратник, — мы тебя сейчас начнем спрашивать, а ты отвечай, ибо Ночные ворота ведут в то, что у вас на земле прозывается геенной огненной, проще говоря, адом, а Дневные — это, стало быть, в Аркадию, в Парадиз, в рай то есть.
— Не может быть! Чушь! Этого не может быть!
— Слышь, ты б ему мозги сперва прочистил, а потом уже и спрашивал.
— Ну да, а то с ним столько времени потеряешь, — согласился Ночной Привратник и дунул на голову Транзитника.
— Значит, я, действительно умер, и сейчас вы решаете мою судьбу на веки веков? А как же Страшный суд?
— Ну вот, другое дело. Теперь, милок, с тобой разговаривать легче стало. Да вот только со Страшным судом ты не горячись… Это шоу мирового масштаба здесь никому не надобно. Тут всё мы решаем — привратники. Тихо и мирно.
— Господь…
— Да не поминай ты его всуе. Ты что же, считаешь свою персону такой важной, что взвешивать твои грехи — самая наиважнейшая для Него работа? Да ты знаешь, сколько вас таких? И каждого по косточкам разбирать? Глупости это. Вот мы тут сидим — Ночной и Дневной Привратники, каждый за свои ворота отвечает. Куда пойдешь, там и останешься.
— Но ведь он решает…
— Что он решает? Он всего лишь Церемониймейстер. Мы решаем. Куда попадешь, то и решит все твои дела на ближайшие сто миллиардов лет. Ежели, скажем, в Дневные Ворота пройдешь, так уж там тебя никто не потревожит, даже Он не властен будет нарушать твой покой. Ну а коли попадешь за Ночные Ворота, то и Он тебя не спасет: что предписано, то и получишь, по полной программе.
— А что предписано?
Оба привратника весело засмеялись, и Ночной сказал:
— Там узнаешь, хотя не приведи Бог тебе… У тебя ещё есть шанс. Мы для того тебя и пробудили.
— Что мне нужно сделать? Что вы от меня хотите?
— Тебе нужно только отвечать. А уж мы решим, куда тебя определить.
— Так просто? И на сто миллиардов лет?
— А чего усложнять-то? — и оба опять засмеялись.
Транзитник закрыл лицо руками, потом с силой провел по своему лицу сверху вниз, стряхнул головой и решительно сказал:
— Спрашивайте.
— Вот ты мне скажи, мой хороший, чего это ты отказался от той женщины, что тебе День послал? — спросил Дневной Привратник.
— Отказался? — непонимающе повторил Транзитник. — Я не отказывался… Просто я перестал чувствовать себя счастливым в её обществе.
— Ну а почему ты не оставил её раз и навсегда?
— Я не чувствовал себя вправе поступить так с ней. Она же ни в чем не виновата.
— А зачем обнадёжил ту, которую тебе послала Ночь?
— Я сам обнадёжился… Я думал, что она меня спасет от моей судьбы. Я мечтал, что всё переменится…
— Ты её любил?
— Видимо, да.
— Ты не уверен?
— Любил… А если и нет… Я знаю, что она меня любила так сильно, что мои чувства к ней уже ничего не значили. Я уступил. Мне было бы хорошо с ней.
— А ей каково бы было с тобой?
— Я не знаю. Она сказала, что умрет, если я её оставлю, и я не посмел её оставить.
— А хотел бы?
— Нет. Ни за что.
— Тебе нравилось иметь и жену и любовницу?
— Нет.
— Ты пытался изменить ситуацию?
— Нет.
— А хотел бы?
— Я не знаю.
— Ты бы согласился, чтобы в твоей жизни была только жена?
— Нет!
— А только любовница?
— А дети? У меня же такие хорошие дети! Нет. Я не жалею, что они родились.
— Ты не смог выбрать одну женщину из двух?
— Я не смог, да… Я и не думал, что надо обязательно выбирать.
— Он не думал! А нам теперь надо думать!
— Я никому не хотел причинить зла.
— Все так говорят. И Шикльгрубер, и Чикатило, и Джугашвили, и Робеспьер, и Бонапарт. Миротворцы хреновы.
— Но я…
— Да, ты не того масштаба злодей.
— Я не злодей.
— Все не злодеи. Все — жертвы. А злодеи, значит, тут, наверху. Не ту карту сдали, не из той колоды вытянули…
— Я не обвиняю вас…
— Ещё бы ты нас обвинял! — Дневной Привратник хохотнул.
