Косарев - [5]
Теперь Косарева определили учеником электромонтера. Саша радовался: это уже была дорога к современной рабочей квалификации!
Вскоре радость сменили огорчения. Среди монтеров процветал худший вид мастеровщины.
— Сашка, крой за политурой! Сашка, взболтай поли->ТУРУ — выпить хочется! — орали мастера. В минуты пьяного разгула собравшиеся к монтерам кулацкие сынки (их много тогда скрывалось на заводах, спасаясь от мобилизации в армию) подначивали:
— Новичков «крестить» пора! Крестить…
«Монтеры и механики, — вспоминал Саша, — в жестяной ковш наливали воды, под ковш пускали конец провода под током. В воду бросали пятачок и говорили: «Доставай!» Вы когда-нибудь испытывали эту боль? Нет?! Поверьте на слово, она ужасна».
Война намного ухудшила и без того бедственное положение трудящихся, особенно молодежи.
С фронтов приходили тревожные вести, похоронки. На фабрику возвращались рабочие — теперь инвалиды войны. Вокруг них собирались группами, обсуждали события на фронтах и в стране, рассказывали, что не поддался московский пролетариат шовинистическому угару; у многих в памяти жил случай, как рабочие разогнали на Симоновой слободе манифестацию, направлявшуюся на торжественный молебен «за здравие царя и воинства». Трехцветный флаг империи Романовых симоновцы разорвали, а царские портреты втоптали в грязь:
— Будет и на нашей улице праздник…
«ТАК ЧЬЯ ЖЕ ОНА — РЕВОЛЮЦИЯ-ТО?»
…В новый, 1917 год Россия вступала истерзанной кровопролитной империалистической бойней. Хозяйство разрушено. Положение трудящихся стало еще более невыносимым.
Новый год начался бурно, активными выступлениями пролетариата. 9 января рабочие колонны, как полки, поднявшиеся в наступление, двинулись к центру города — на Театральную площадь. Сашка Косарев вместе с благушенскими ребятами перебегал от одной колонны к другой. Взрослые рабочие меж собой говорили: «Жив наш лозунг-то; поди, с четырнадцатого года не вспоминали его, а тут сам собой на память пришел: «Мы живы, горит наша алая кровь огнем неистраченных сил!»
Но в тот день полиция разогнала колонны людей, а пролетарские окраины Москвы долго еще не успокаивались, гудели. Потом как будто замерли в тревожном ожидании.
Через двадцать дней рабочие передавали из рук в руки листовку Московского областного бюро Центрального Комитета РСДРП и Московского комитета партии. Ее долгожданные слова обжигали сердца, возбуждали радость: «Товарищи! В Петербурге революция. Бросайте работу! Все на улицы! Все под красные знамена революции! Выбирайте в Совет рабочих депутатов! Сплачивайтесь в одну революционную силу!»
«В тот день, — вспоминала мать Косарева, — на московских заводах началась забастовка. Саша вместе с тремя коммунистами фабрики… бросил работу и закричал своим звонким голосом: «Кончай работу, выходи во двор, хватит работать на буржуев, хватит набивать их карманы!» Сам побежал, а за ним и другие рабочие. Я тоже выбежала во двор, подбежала к нему и ну давать ему подзатыльники. «Что кричишь, — говорю ему, — с ума сошел, тебя с фабрики выгонит хозяин». А здесь на грех и правда оказался хозяин, но он уже ничего не мог сделать с толпой рабочих, выходивших из цехов».
— Знамя! Красное знамя несите! — крикнул кто-то.
Но знамени не было.
Один из взрослых рабочих подтолкнул Сашу:
— Видишь флаги на заводоуправлении? Тащи их сюда!..
Косарев схватил близлежащую стремянку и стремглав бросился к зданию заводоуправления, у входа в которое сникли полотнища трехцветного флага самодержавной России — три полосы: синяя, белая и красная… Вырвав древко из гнезда, Саша ловким движением оторвал синюю с белой. Осталась красная. «Вот оно — знамя! — крикнул Косарев и стал передавать одно полотнище за другим в руки подоспевших рабочих.
— Ну, Александра, и парень у тебя вырос — ловкий. сообразительный…
Мать, возбужденная от событий, стояла рядом с подошедшим к ней сыном. Хотела было потрепать его вихрастую голову, да куда там — парня и след простыл. Он уже бежал по фабричным закоулкам: «Бросай работу! В Питере революция, царя сбросили!»
Революция в Петрограде подняла и Москву.
Снова рабочие двинулись к центру города. В рядах пролетариев гордо шествовал и Саша Косарев. Шли по знаменитой Владимировке, собирались толпой на Рогожско-Сенной площади и Симонов Камер-Коллежском валу. Кто-то запел:
И снова продолжали шествие. Проходя мимо Таганской тюрьмы, кричали: «Политическим свободу! Революция!» Не ведали, что в одиночных камерах этой тюрьмы сидел когда-то Л. П. Радин, автор песни русских революционеров, что сегодня у них на устах. А песня в тот день вместе с потоком людей разливалась и крепла, нарастала и ширилась:
Вскоре восторженно-радостное настроение сменилось первыми тревожными известиями о суровых реалиях классовой борьбы. Группы встречных рабочих передавали:
— У Яузского моста фараоны преградили нам путь. Только не сробели мы, пошли на них стенкой. А помощник пристава выстрелил в Астахова с Гужона…
— В Лариона Тихоновича, что ли?
— В него…
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.