Король-Солнце - [9]

Не менее значимую роль в обустройстве Версаля сыг­рал Квентини. Он разводил огород. Сначала он работал адвокатом в Пуатье, но подлинной его страстью были овощи и фрукты. Его книгу по садоводству и огородни­честву можно причислить к лучшим изданиям на эту тему; она пробуждает в читателе страсть к огородниче­ству; его советы подробны и просты настолько, что их способен понять даже ребенок. Любимым садовым де­ревом Квентини была груша. В своей книге он дает опи­сание пяти сотен лучших грушевых деревьев из коро­левского сада. Своему любимому сорту Bon Chretien d’Hiver⁴ он посвятил поэтический панегирик. Квенти­ни считал, что природа не создала ничего совершенней этой груши. Ее крупный плод изумительно правильной формы имеет красивый желтый цвет с розовым румян­цем на боку, обращенном к солнцу, н порой! весит бо­лее полукилограмма. Плоды этой груши хорошо хранят­ся. Что касается их вкуса, то он бесподобен; нежная мякоть отдаст легким ароматом и истекает сладким со­ком. Распространено мнение, что эта груша может рас­ти только в тепличных условиях, но господин Квенти­ни приводит многочисленные факты и данные, опровергающие это утверждение. Правда, он согласен, что в условиях оранжереи сорт плодоносит гораздо луч­ше. Все остальные сорта груш Квентини делит на хоро­шие, менее хорошие и средние. О плохих грушах он не упоминает.

Король обожал Квентини. Он возвел его в дворян­ство и подарил дом в саду, куда часто наведывался про­гуляться. Сегодня сад и огород остались почти без изме­нения, включая калитку с надписью «Public»⁵, через которую входили жители Версаля, чтобы бесплатно взять овощи.

Груши Квентини просуществовали в Версале до 1963 года, тогда пришлось выкопать два последних дерева. В XIX веке многие из них еще плодоносили и хорошо пе­реносили зимы, погубившие другие фруктовые деревья. После смерти Квентини его сменил сын.

Система наследования являлась основой социаль­ной структуры Верс&чя. Высокие посты при дворе пере­давались от отца к сыну, то же касалось и министров, если их сыновья обладали хоть какими-то способностя­ми. Если сын не хотел наследовать пост отца, он мог его продать. Государственные должности, включая военные, также наследовались или покупались с согласия короля. Аналогичное правило распространялось п на прислугу. Кротоловамн, скажем, всегда были члены семьи .Пиара. Инженеры, построившие фонтаны, носили фамилию Франчини и принадлежали к роду итальянца Франчи- ни, приглашенного во Францию Генрихом IV в каче­стве специалиста по водопроводу. Его внук Франсуа Франчини спроектировал фонтаны Версаля и акведук Аркейля, обеспечивавший водой Париж (гораздо в мень­ших количествах, чем королевские сады и парки). Пос­ледний представитель семьи Франчини был обезглав­лен в годы террора. Жан-Батист Бонтам служил камердинером у Людовика XIII, а его сын Александр - у Людовика XIV; его внук Луи-Александр, его правнук Луи и праправнук Луи-Доминик — у Людовика XV. Ко­нец роду Бонтам, занимавшему свое могущественное положение более сотни лет, наступил в 1766 году со смертью Луи-Доминика. Представителей этого рода на­зывали Lcs Bontcmps de Tout Temps⁶ (имя Bontemps в переводе с французского означает «хорошие времена»). Мутье 1с jeune⁷ служил поваром мадам де Помпадур; он был сыном Мутье l’ainc⁸, служившего у госпожи Монтсспан, отец которого Мутье I’ancien⁹ нес по­варскую службу у Великого Конде.

МОРТЕМАРЫ

Там, где вы, — радость и любовь, игры и смех, Грация и изящество, забавы и развлечения, И все это для того,

Чтобы потакать его желаниям.

Расин

«Знаешь, — сказал король как-то своей невестке, — я люблю умных и веселых людей». В его окружении ни­кого не было ярче и веселее Атенаис де Монтеспан. Остальные члены семьи Мортемар были ей под стать. Она, две ее сестры и брат всегда держались вместе; их всех отличал незаурядный ум и веселый характер. Их обаянию трудно было противостоять, хотя в чем имен­но состояло это обаяние, к сожалению, нам неизвестно. Бесстрастным голосом, томно и лениво рассказывали они ту или иную историю, создавая комические обра­зы, щедро украшенные неожиданными гиперболами, чем доводили своих слушателей до гомерического хохо­та. Мортсмары никому не давали спуску, но были доб­родушными и никогда ничего не делали из злого умыс­ла. Они любили посмеяться и обладали редкостным даром заставить других людей искриться весельем.

Госпожа Монтеспан при крещении получила имя Франсуаза, но уже в сознательном возрасте решила, что имя ей не подходит, и сменила его на Атенаис. Впервые она появилась при дворе в 1660 году, в год женитьбы короля. Тогда она была фрейлиной его невестки, пер­вой дамы, которую при дворе называли Мадам. Почти все возлюбленные Людовика XIV происходили из сви­ты жены его брата, так что окружение первой дамы вско­ре обрело славу «оранжереи фавориток». Три года спус­тя она вышла замуж за Монтеспана, но король всегда был объектом ее страсти. Вероятно, ей было невыноси­мо видеть, что Людовик предпочел другой цветок из того же сада — мадмуазель де да Вальер. Атснаис, при­зван на помощь свои ум и женскую хитрость, сделалась лучшей подругой Луизы, чтобы иметь возможность ви­деть короля ежедневно. Шли годы, но ее старания заво­евать сердце короля не имели успеха. В конце концов Атенаис решила прибегнуть к помощи потусторонних сил. Она свято верила в Бога и была довольно религиоз­ной, но просить Всевышнего способствовать двойной супружеской измене было уже слишком. Поэтому гос­пожа Монтеспан решила посоветоваться с модной тог­да предсказательницей судьбы госпожой Вуазен. Что произошло при встрече этих двух женщин, доподлинно неизвестно, однако можно предположить следующее.