Король-Солнце - [21]
Женщины в спальне короля сменяли одна другую. Следующей стала госпожа Людре, фрейлина из окружения Мадам, довольно приятной наружности. Она приняла религиозный обет, и поэтому ее звали мадам, а не мадмуазель. Она когда-то была возлюбленной Вивона. Королева заметила, что, когда мадам де Людре входит в комнату, присутствовавшие герцогини встают, хотя она была незамужней и не имела никакого титула. Мадам де Тьянж была с ней чрезвычайно груба. Все это могло означать только одно.
Пока госпожа Ментенон горевала, мадам де Монтеспан действовала. Она послала за мадам де Вуазен, и возможно, вновь прибегла к черной магии, судя по тому, с какой активностью мадам де Вуазен взялась за ее проблему. Обе маркизы, вновь объединившись, удалились к Ментенон. Лтснаис, находясь в интересном положении, была не в духе, да и госпожа Ментенон тоже. Она была несколько холодной от природы, и в тот визит это особенно чувствовалось. Обе женщины часто посещали церковь. Мадам де Ментенон как-то писала: «Люди думали, что я хочу примирить Лтснаис с Богом. Я бы хотела, но не надеюсь. Есть другое, более отзывчивое сердце, на которое я возлагаю все свои надежды». Но надежды эти были напрасны. Король, похоже, встал на путь превращения в порочного старика.
Будущая герцогиня Орлеанская, «юбилейный младенец», заставила Атенаис слечь в поместье Ментенон в постель. Король тем временем уехал в армию, и теперь уже никто не сомневался, что солнце де Моитеспан закатилось на этот раз навсегда. Она тоже так считала и ожидала его возвращения с пессимизмом. Ей хотелось во что бы то ни стало избавиться от госпожи Ментенон и юного дю Мэна, который должен был отправиться в Пиренеи для того, чтобы пройти очередной курс лечения. Лтснаис надеялась заполучить короля в свое полное распоряжение в отсутствие вездесущей гувернантки. Надо заметить, что религиозное влияние мадам Ментенон на Людовика почему-то было выборочным: оно настраивало короля против Атенаис, но не отвращало от других женщин. Но мадам де Ментенон решила остаться, сославшись, что дю Мэн должен обнять отца перед дальней дорогой. К своему разочарованию и всеобщему изумлению, она стала свидетельницей ослепительной победы Лтснаис. Счастливая фаворитка восторжествовала: король любил ее больше, чем когда-либо. Похоже, мадам'Вуазен действительно потрудилась на славу.
«Какой в Версале триумф! — писала де Севинье дочери. — Сколько гордости! Какое крепкое у него сообщество! Какая герцогиня де Валснтуа [Диана де Пуатье]... Я провела в ее комнате час. Она лежала на кровати одетая и причесанная, отдыхала перед ужином. Я передала ей твои послания, она расточала любезности и похвалы. Ее сестра весело поддразнивала мадам де Люд- ре и смеялась над тем, что она имела наглость жаловаться. Представь, что делает спесивость в момент экзальтации, и ты получишь полную картину происходящего». По ее словам, в течение последующих недель король и Атенаис вели себя так, как в начале их связи. «На днях мадам дс Монтеспан была с ног до головы усыпана бриллиантами; исходившее от нее божественное сияние слепило глаза. Их привязанность друг к другу, похоже, стала еще крепче. Они переживают тот момент, когда влюбленные не могут друг на друга насмотреться. На земле не сыскать другой такой любви».
Атенаис явно везло. Каждый вечер за игрой она делала огромные ставки и неизменно выигрывала. В Париже и Версале все говорили об этом неожиданном повороте событий.
Гувернантка с воспитанником уехали в Бареж. Все вокруг любили дю Мэна за его веселый нрав. Придворные часто цитировали его изречения. Называть Людовика папой мальчику запрещалось. Однажды вечером, когда королевская семья каталась на гондолах, трапезничая, он выпил слишком много красного вина и приказал своему гондольеру подгрести к лодке короля. Оказавшись рядом, дю Мэн что было сил выкрикнул: «Да здравствует король, мой отец!» и тут же упал на руки мадам де Ментенон. Пока они находились в Бареже, она собрала его записи и письма и напечатала их тиражом в семь экземпляров, озаглавив маленький томик так: «Работы семилетнего автора». Дата на титульном листе отсутствует. Книга посвящена мадам де Монтеспан, а собранные в ней письма адресованы королю и его фаворитке.
«Бареж, 1677. Я был так счастлив, Belle Madam, когда увидел, что Вы не забыли Вашего Миньона. Вы знаете, как сильно я люблю получать письма, и в какой восторг приводят меня листки, написанные Вашим прекрасным почерком и полные поцелуев, адресованных мне. Я собираюсь написать маленькому Рошфору. Но я начал с Вас, потому что в моем сердце так много всего для Вас. Умоляю, мадам, не позволяйте королю забывать своего Миньона.
Бареж, 1677. Сир, я очень завидовал письму, написав которое Вы удостоили чести мадам де Ментенон. Я так жажду знаков Вашей дружбы, что не могу выносить, когда Вы их оказываете другим людям. Письмо от Belle Madam заставило меня стремиться сохранить репутацию, которую, я тешу себя мыслью, имею, поскольку больше всего на свете я хочу доставлять радость Вашему Величеству.
Бареж, 1677. Я получил письмо от короля, переполнившее меня несказанной радостью. Нет ничего дороже. Я не поступлю так, как Вы поступили в Ментеноне [во времена мадам де Людре], когда сожгли письмо от него... Прощайте, мадам. Я горячо Вас люблю.
