Копейщики - [137]
- Брандеры? А что это? – грек смотрел во все глаза на море.
- А вон те старые барки. Там в трюмах полно пороха. Если подвести их под борта кораблей неприятеля и взорвать, представляешь, что будет? – Андре заторопился и стал слезать с дерева.
- Прикажи передать лучшие ружья со штыками моим людям, - сказал греку Мерон. Тот согласно кивнул. - Сигналом твоим пушкам будет взмах моего платка из кустов в пятидесяти метрах от бастиона вон там. Увидишь?
Грек опять кивнул.
- Ну, прощай, дружище!
Они обнялись, и Александр широко перекрестил спину Андре.
Пока деревья скрывали передвижение отряда, люди перемещались быстрым шагом. Метрах в двухстах от турецкой батареи низкорослый лес сменился кустарником и виноградниками. Мерон приказал лечь и передвигаться дальше ползком. Время от времени Андре поднимал руку, и греки замирали в полном молчании. Пыльные и потные, они подползли к небольшой скале.
Мерон высунул голову из-за кустов. До бастиона оставалось метров пятьдесят. Прислуга у орудий занималась подготовкой к бою. Турок-офицер в красной феске на вспотевшем от волнения лбу приложил к глазам подзорную трубу и внимательно смотрел на море. Никто не оглядывался и не беспокоился за тылы.
- Это хорошо, – подумал Андре и прислонился спиной к камню. - Отдыхаем, - шепнул он ближайшему греку, и команда пошла по цепочке от одного повстанца к другому. Не выпуская из рук оружия, все легли, беззвучно прижимаясь к земле. Время от времени Андре поднимал голову.
Эскадра союзников на малом ходу выстраивалась в ломаную линию. Брандеры турок подняли паруса и двинулись вперёд. Видны были огоньки на зажжённых факелах и фитилях. На флагманском французском корабле неожиданно спустили шлюпку. В неё спрыгнул человек с белым флагом. Быстрая лодка, подгоняемая сверкающими вёслами, пошла к ближайшему брандеру турок. Французский офицер поднял флаг и что-то закричал человеку в грязном тюрбане, стоящему у штурвала чёрной галеры. В ответ прозвучал выстрел. Моряк согнулся пополам и рухнул в воду. Ружейные залпы изрешетили шлюпку французов. Матросы, бросая вёсла, прыгали в воду. Неожиданно один из больших кораблей турок окутался дымом залпа. На французском флагманском корвете полетели вверх щепки, осколки дерева. В парусах появились дыры. Гром канонады подстегнул турок на бастионе рядом с Мероном. Офицер подал команду. Ядра вкатывались в жерла пушек, задымили фитили.
Андре привстал и замахал своим платком из стороны в сторону. Сзади послышался орудийный залп, и два ядра просвистели почти над головой Андре. Одно из них упало рядом с турком в красной феске. Взрыв разметал человека на куски. Прислуга ошеломлённо забегала между пушками в панике.
- Пора!
Греки поднялись и бегом со штыками наперевес ворвались на батарею. Прямо на Мерона налетел огромный турок. Ружьё он почему-то держал за дуло и размахивал им, как огромной дубиной. Андре нырнул под руку гиганта и всадил ему в спину свой штык чуть ниже левой лопатки. Оставив ружье в теле янычара, он выхватил саблю, отбил удар ятагана и полоснул второго турка по лицу. Тот выпустил из рук кривой клинок и схватился за щёки. Опрокинув раненого на землю ударом ноги, Андре вонзил острие сабли в незащищённую плоть врага.
Через пять минут с прислугой у орудий было покончено. Сверху по склону холма бежал Александр и остальные греки.
- К пушкам! – свирепо закричал Андре. Греки поспешили занять места на батарее. Андре приник к одному из морских орудий, навёл его на цель, потом то же самое проделал с другой пушкой и третьей…
- Фитили! – скомандовал он, и через секунду батарея плюнула огнём.
Мерон вслед залпу выглянул поверх бруствера. Два ядра прошли мимо цели. Третье, проделав дыру в парусе одного из брандеров, второму угодило точно в борт. Галиот[193] подкинуло вверх, и он рассыпался шквалом обломков и огня. Горящие куски обшивки пролились дождём на брандер, идущий рядом. Через минуту его сухое дерево загорелось. Раздался ещё более мощный взрыв, снёсший половину парусов у маневрировавшего поодаль египетского корвета.
Артиллерийская канонада набирала силу. Корабли медленно перемещались и время от времени окутывались грозными дымами залпов. Вверх взлетали обрывки канатов, парусов, обломки рей и мачт. Один из фрегатов под русским андреевским флагом вклинился в строй турецких кораблей, окутываясь плотными белыми цветами разрывов с левого и правого бортов. Само судно было похоже на решето, но продолжало плеваться огнями картечи. Гром залпов перешёл в непрерывный и оглушающий гул. Вода бухты от волн, падения ядер, тонущих матросов и обломков кораблей была похожа на кипящий котёл. С десяток фрегатов, галер и шлюпов горели. Разобрать с такого расстояния, чьи это были корабли, уже не представлялось возможным.
Прямо перед глазами Мерона из боя выходил бриг[194] под английским флагом. Палуба горела, усыпанная обломками рей. Широкая пробоина чуть выше ватерлинии зияла чёрной пастью, принимая волну. Корабль дал крен на левый борт и быстро погружался в воду. Моряки - те, кто был в состоянии - прыгали в воду. Ещё пара минут - и на месте корабля торчали только остатки мачт. Андре вылез за бруствер бастиона и побежал к морю. Метрах в пятистах от берега, держась из последних сил за вырванный взрывом порт
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.