Контрабандисты Гора - [77]

— Возможно, — сказала она, — теперь Господин может продать меня.

Я обернулся и окинул пристальным взглядом свою рабыню, паговую девку, стройную, красивую брюнетку, которую назвал Асперич в честь её родного острова. Она была куплена мною в одной из таверн Брундизиума. Она дважды была недостаточно почтительна, а я не из тех, кто готов поощрять такие вещи. В первый раз, возможно, по-дурацки, воздержался от наказания, но позже она снова посмела стать причиной моего недовольства, а это уже ошибка, которую я не видел причины прощать во второй раз. Я договорился, чтобы её хорошенько проинформировали о том, что рабыня должна стремиться быть неизменно приятной для мужчин. Было очевидно, что она недолго носила свой ошейник. Полагаю, именно в этом крылась причина того, что она была менее чем безукоризненна, во-первых, а во-вторых, наивно думала, что сможет избежать наказания. Безусловно, многие рабыни стремятся избежать либо предотвратить наказание, даже те, кто должны были бы лучше знать что такое неволя. Плеть, кажется, штука, мягко говоря, неприятная. Так что, пусть помнят об этом, и хорошенько думают над своим поведением. Интересно видеть их умоляющими, столь беспомощными в вашей власти. Какой она была самонадеянной, как уверена бала в эффекте своей красоты. Что верно, то верно, красота её была значительной. Возможно, мне не следовало беречь плеть в первый раз. Вероятно, Это было ошибкой, поощрившей её полагать, что она сможет избежать наказания и во второй. В любом случае я, не больше чем любой другой рабовладелец, не уступил её слёзным уговорам, её жалкой лести и умной хитрости, её улыбкам и фальшивым обещаниям. Когда она сделала все эти попытки, должным образом отмеченные и принятые к сведению, я проследил, к её страданию, чтобы ей вкратце освежили знакомство с плетью, которого она заслужила. После этого, заслуженного урока, она не только оказалась не в состоянии быть благодарной мне за то, что счёл нужным проявить беспокойство к её улучшению, но и, что невероятно, была обижена на меня, и даже утверждала, что ненавидит меня, как будто это хоть для кого-то могло представлять интерес. Однако я почувствовал раздражение, и, к её ужасу и тревоге, купил её. Девка, совершенно неожиданно, нашла себя собственностью того самого человека, которого она попыталась унизить или смутить. Теперь ей пришлось носить его ошейник. Почему я купил её? Во-первых, она была красива, и даже очень. Во-вторых, кому-то ведь нужно было преподать ей её ошейник, урок, который она ещё не извлекла. И, в-третьих, мужчина нуждается в рабыне. А она вполне подходила на эту роль.

— Что-то я не понимаю, — сказал я, — почему это я должен продать тебя?

— Но я же не глупа, Господин, — надула она губы.

— Я вроде бы никогда так о тебе не думал, — заметил я.

— Она должна быть здесь, — развела руками девушка.

— Кто? — осведомился я.

— Ну она, та, которую Вы ищете, — ответила Асперич.

— Не понял, — нахмурился я.

— Ну она, та, ради которой Вы приехали в это странное, страшное, дикое место.

— Я прибыл сюда ради денег, — заявил я, — поскольку мне предложили превосходную плату. Я приехал за приключениями. А ещё мне было любопытно.

— Вы приехали сюда из-за рабыни, — вздохнула она.

— У меня уже есть рабыня, — напомнил я ей.

— Я ведь была с вами на причале в Брундизиуме, — грустно сказала девушка. — Я видела, как Вы высматривали, ждали и снова высматривали. Вы сели на корабль только тогда, когда был загружен один караван.

— Любому мужчине нравится смотреть на красивых рабынь, — буркнул я.

— Мы же говорим наедине, — сказала она. — Вы очень тщательно исследовали тарновый лагерь. Вы осматривали сараи, питомники, кухни, рабские бараки, стойла, фургонные дворы. Вы каждый раз выходили встречать прибывающие караваны. Вы часто бродили вдоль периметра. Дважды Вы интересовались номером лота.

— Кажется, мне досталась очень наблюдательная кейджера, — вынужден был признать я.

— Мы часто оказываемся поблизости, — улыбнулась Асперич. — На нас ведь не обращают особого внимания. Может быть, мы держимся скромно и неприметно, но мы часто рядом. Мы многое слышим. Мы говорим друг с дружкой.

— Любопытство, — проворчал я, — не подобает кейджере.

— Кажется, что той, которую Вы ищете, в тарновом лагере не было, — продолжила моя рабыня. — Следовательно, если она не заблудилась в лесу, где её сожрали ларлы, или её не скормили слинам, или не отправили на юг, или что-то ещё, то она должна быть где-то здесь.

— У меня нет никакого интереса к рабыням, — заявил я, — за исключением естественного для любого мужчины, я имею в виду их полезность, как животных для удовольствий и работы.

— Мужчины убивают за них, — напомнила мне девушка

— Все вы — шлюхи достойные только ошейника, — бросил я. — Нет никакой разницы, какую из вас выбрать. Это просто выбор между одним куском мяса и другим.

— За нас платят по-разному, — сказала она.

— Точно так же как за верров, тарсков и кайил, — усмехнулся я.

— Некоторые рабыни, — улыбнулась Асперич, — опутали своими сетями сердца Убаров.

— Даже Убар, — хмыкнул я, — может быть глупцом.

— Некоторые мужчины отдавали целый город за одну рабыню, — заявила она.