Контрабандисты Гора - [47]

— Эй, взгляните! — воскликнул кто-то, когда я, придерживая люк, выдернул её с трапа на залитую светом открытую палубу.

— А ну успокоились все! — рявкнул Тиртай.

— Вуло! — крикнул один из моряков.

— Приготовиться в высадке, — приказал капитан.

— Её загрузили в Брундизиуме, — заключил другой моряк.

Толпа мужчин шатнулась в нашу сторону. Девушка с Асперича задрожала и, насколько могла, спряталась за моей спиной.

— Живее! — крикнул капитан.

— Хо! — попытался привлечь внимание Тиртай. — Все за борт!

Но никто не дёрнулся выполнять команду.

— Ну и кто будет первым, не подчинившимся приказу? — прорычал Тиртай.

Казалось, ни один не был готов потребовать такой чести для себя, но и никто не спешил прыгать за борт.

— Кто скрывал её? — поинтересовался какой-то парень, вперивая в меня недобрый взгляд.

— Ну я, — невозмутимо ответил я ему, а потом, чуть повернув голову, скомандовал рабыне: — Отойди от меня, назад и влево, и стой там.

Она повиновалась немедленно.

Клинок бузотёра уже покинул своё логово.

— Даю тебе разрешение убить его, — сказал мне Тиртай.

Последовал короткий обмен ударами, и парень отшатнулся назад, схватившись за порезанную руку. Его меч со звоном покатился по палубе.

— Ух ты, — выдохнули некоторые из мужчин.

— Господин, — послышался дрожащий голос девушки с Асперича.

— Почему Ты не убил его? — спросил Тиртай, явно заинтересованный.

— Будь его меч, более опасным, — пожал я плечами, — я бы так и сделал.

Тиртай повернулся к толпе и, окинув собравшихся, осведомился:

— Кто ещё хочет ослушаться приказа?

Ответа на свой вопрос он не получил.

— Тогда все за борт, — повторил он свой прежний приказ.

Мужчины тут же посыпались в воду. Когда напавший на меня парень, теперь баюкавший окровавленную руку, подошёл к борту, Тиртай быстро выхватил свой клинок и, коротким выпадом ударил ему чуть ниже шеи, перерубив позвоночник.

— Почему Вы это сделали? — в свою очередь поинтересовался я.

— Даже притом, что его меч слаб, — ответил он, — его нож в темноте мог быть опасен.

— Подозреваю, что риск этого был невелик, — заметил я.

— Ты мне нужен, — заявил Тиртай. — И это не тот риск, который я хотел бы брать на себя.

— Теперь у вас на одного человека меньше, — констатировал я.

— Зато среди остальных выше дисциплина, — парировал он.

— Вы даже не дали ему шанса защититься, — покачал я головой.

— Ты же видел его навыки, — хмыкнул Тиртай. — К чему было терять время?

— Я понял, — кивнул я.

— И на будущее, — сказал он, — не ожидай, что я и впредь буду доделывать твою работу.

— Не буду, — пообещал я.

Тиртай перевалился через планширь и исчез за бортом, по пояс погрузившись в беспокойную воду. Он задержался ровно на столько, чтобы убрать свой меч в ножны, а затем побрёл к берегу. Мужчины продолжали сыпаться в воду, и брели вслед за своим командиром.

Я сгрёб рабыню в руки, ступил на планширь и спрыгнул в воду. Мне потребовалось всего несколько инов, чтобы добраться до берега.

Двое мужчин пани, в своих коротких, непривычного вида белых одеждах с красными поясами, из-за которых у обоих торчали по два меча, ожидали нас посредине между линией прибоя и деревьями. Один из них держал древко со странным флагом.

— Куда мы идем? — поинтересовался я у того из пани, который не нёс флаг.

— В тарновый лагерь, — ответил тот.

Обернувшись, я отметил, что корабль уже отбыл и быстро удаляется.

Глава 11

На то, чтобы дойти от берега до тарнового лагеря нам потребовалось четыре дня. Всё это время наш путь лежал через лес, казавшийся бесконечным.

Хотя моя ноша не была тяжёлой, мне казалось, что её масса увеличивается с каждым аном пути. Уже вскоре после выхода мои руки начали болеть, тело сначала покрылось бисеринками пота, которые в скором времени превратились в ручейки. Верёвочная петля, державшая меня на моём месте в караване, начала натирать мне шею, я с каждым шагом всё отчётливее ощущала её присутствие. Спустя некоторое время даже одетые в туники рабыни начали спотыкаться.

— Груз на землю, привал, — раздалась команда, которую мы так жаждали услышать.

Мы же не были грузовыми тарларионами, или вьючными кайилами!

Но рабынь часто используют в качестве вьючных животных, для переноски грузов. Это особенно распространено в городах, где расстояния незначительны. Рабыня, нагруженная поклажей — обычное зрелище около рынков, причалов, загрузочных платформ, складов, зернохранилищ и стойл. Мы дешевле мужчин. В деревнях случается, что крестьяне запрягают нас в плуг, чтобы вспахивать свои поля. Поскольку рабыня — собственность, её, как и любое другое животное, можно использовать для любых задач, которые потребуются её хозяину. В действительности, некоторым мужчинам даже нравится смотреть на нас за работой, поручая нам какое-нибудь дело, даже когда в этом нет никакой необходимости. Это полезно ещё и с точки зрения дисциплины, и, конечно, это напоминает нам о том, что мы — рабыни. И даже более лёгкие работы могут служить этой цели. Какой рабыне не случалось натирать полы, голой и в кандалах?

Как же я вымоталась за то время, что тащила свою ношу!

Уверена, меня не для этого столько времени учили готовить, чистить, стирать и шить, красиво носить тунику и ходить с изяществом, говорить, как подобает рабыне, стоять на коленях и ползать на животе, ласкать и целовать, есть и пить из мисок, с благодарностью получать объедки из рук мужчин, пользоваться косметикой, приносить плеть или сандалии в зубах, украшать себя бусами и браслетами, ходить с колокольчиками на лодыжке, просить о ласке сотней способов, представлять себя в цепях и ублажать мужчин на мехах.