Контрабандисты Гора - [35]

Плача и спотыкаясь, связанные за волосы голова к голове, две свободных женщины поковыляли прочь из гостиницы.

— Это была шутка, достойная Убара, — заявил один из присутствовавших в столовой мужчин.

— Как по-твоему, как долго они будут держать свои кошельки? — поинтересовался другой.

— Не думаю, что долго, — усмехнулся я.

— Стражники схватят их, приняв за рабынь, — заметил третий посетитель, — они же босые, по существу, одеты как рабыни.

— Пройдёт ан, а то и больше, прежде чем они найдут свободных женщин, и те осторожно исследуют их тела, — заметил четвёртый.

— К тому времени, — хмыкнул пятый, — их могут успеть выпороть и запереть в выставочной клетке, как беглых рабынь, чтобы их хозяева могли их забрать.

— Боюсь, стражники могут разозлиться из-за причинённого беспокойства, — покачал головой третий.

— Они отнесутся к этому, как к весёлой шутке, — отмахнулся первый.

Не секрет, что многие гореане находили гордость и претензии свободных женщин, мягко говоря, раздражающими. Конечно, куда легче было иметь дело с женщинами, находящимися на их месте, у ног мужчин и в ошейниках.

Разумеется, я не стал бы вести себя подобным образом, если бы моим Домашним Камнем был камень Брундизиума. Вполне ожидаемо, я безропотно и любезно вытерпел бы оскорбления женщин, какими бы длительными и неприятными они ни были, поскольку они были свободны, а Домашний Камень был бы общим. Что-либо иное было бы не только неподходяще, но и, я бы сказал, вопиюще. С другой стороны, не все гореанские мужчины терпеливы с женщинами, даже с теми, с кем они могли бы делить Домашний Камень. Порой я задавался вопросом, почему свободные женщины иногда столь рискованно ведут себя перед мужчинами. Они злоупотребляли своей свободой, или проверяли её границы? Неужели они не знали, что были женщинами, причём в присутствии мужчин? Не исключено, что они, как говорится, «искали ошейник».

— Ещё чёрного вина, — заказал я официанту.

Большинство гореанских магазинов, особенно те, что торгуют всякими мелочами, открываются на рассвете. Их владельцы и работники обычно живут там же, либо на втором этаже, либо в комнатах позади торгового зала, а завтракают, как правило, прямо на месте, в ожидании клиентов. Никто ведь не хочет упустить возможного покупателя.

Допив чёрное вино, я поднялся, оставив на столе серебряный тарск. Довольно наглый жест, должен заметить, поскольку такой монеты хватило бы на полсотни подобных завтраков, если не брать чёрного вина. Но деньги, доставшиеся прошлой ночью, пришли слишком легко, и расставался я с ними без труда. Оставил я на столе и медный бит-тарск.

Выйдя из гостиницы, я направился в магазин. Следовало купить кое-какие мелочи. По пятам за мной семенила моя рабыня.

К тому времени, как я добрался до причалов, она уже была в тунике и на поводке. Её руки хорошо смотрелись, будучи закованными в наручники за спиной. Её шею обнимал запертый ошейник.

* * *

— Я благодарна за разрешение говорить, — сказала стоявшая около меня на коленях девушка, и не дождавшись ответа с моей стороны, заметила: — Мы здесь же ан, я слышала звон.

Я и сам боялся, что в очередной раз теряю время.

— Вы следите? — предположила она.

— Да, — кивнул я.

— За кем следит Господин? — полюбопытствовала рабыня.

— За грузом, — ответил я.

— За красивым грузом? — уточнила она.

— Да, — буркнул я.

— Этого я и боялась, — вздохнула девушка.

Мимо нас прошло двое мужчин, кативших телегу, загруженную головами сыра, завёрнутого в листья тур-паха. Следом за ними прошли ещё двое, сгибавшихся под тяжестью угрей, наловленных в гавани, выпотрошенных и засоленных, свисавших с длинного шеста. Потом были четыре докера с сетчатыми мешками красноватых сулов на плечах. По крайней мере, два каботажника готовились к отплытию. Босоногий мальчишка прогнал мимо меня небольшую отару верров, приблизительно с дюжину голов. На некоторых каботажниках, как и на круглых кораблях, имеются загоны для домашнего скота, правда, у первых, мелкосидящих и плоскодонных, они обычно расположены на открытой палубе, а у большинства вторых, учитывая опасности непогоды и расстояния, которые предстоит преодолеть, домашний скот держат ниже, в трюме или в твиндеке. Каботажники, как и длинные корабли на ночь обычно вытаскивают на пляж, чтобы команды могли поесть и поспать на берегу. Фактически, большинство гореанских моряков, когда это практически возможно, предпочитают не выпускать землю из виду. Тасса капризна и полна сюрпризов, у неё в запасе множество ветров и убийственных волн. Мимо нас то и дело проходили небольшие группы вооружённых мужчин, вероятно наёмников. Я не заметил даже намёка на какую-либо дисциплину в этих формированиях. Некоторые несли копья на плечах, у других были арбалеты. Но всех объединяло одно, все казались настороженными, опасными парнями.

Я разведал этот район причалов за свои прошлые визиты, так что знал о том, что оружие и другое снабжение, потребное для войны, а также тюки с другими товарами, независимо от того, что они могли бы содержать, в изобилии грузились в трюма готовых к отплытию кораблей. Нетрудно было заметить, насколько глубоко некоторые из них сидели в воде. Иногда идентифицировать товары было достаточно легко. Например, я видел инструменты, такие как топоры, тесла, уровни, клинья, зажимы и пилы, а также материалы вроде смолы, скипидара, холста, краски и проволоки. Возможно, предположил я, эти товары предназначались не для отправки на север, а для верфей, например для Арсенала Порт-Кара.