Контрабандисты Гора - [154]

В памяти всплыло случившееся на причале корабельного лагеря. Действительно ли он тогда не узнал меня, стоящую на коленях у его ног, он, который принёс меня к ошейнику, к тому ошейнику, которого я жаждала? «Итак, он презирает меня, — подумала я, — итак, он пренебрегает мной. Так пусть-ка он окажется в нескольких дюймах от меня, более не являющейся свободной женщиной Земли, теперь, прежде всего, благодаря ему, ставшей не больше, чем гореанской кейджерой в ошейнике и тунике, босой и полуголой, не больше чем животным, которое может быть куплено и продано, той, которая теперь, благодаря ему, существует только ради обслуживания и удовлетворения мужчин. Пусть он почувствует моё присутствие, пусть он распаляется и ёрзает, потеет и облизывается, постоянно помня, что я ему не принадлежу!»

Я резко отвернулась, отчего подол моей крошечной туники, взметнулся вверх и хлестнул по бёдрам.

Ясон поднялся, забрал у меня пустую бутылку, пожелал хозяину слина и его товарищу всего хорошего и на нетвёрдых ногах побрёл прочь. Генак вернулся на своё прежнее место, откинулся на лежанку и вскоре захрапел.

— Тал, — поздоровался вожак налётчиков, остановившийся около хозяина слина и его товарища.

— Тал, благородный Генсерих, — отозвался на его приветствие Аксель.

— Полагаю, вам понравилось гостеприимство нашего лагеря, — предположил Генсерих.

— Мы только что неплохо посидели с двумя из ваших парней, — сказал Аксель.

— Я в курсе, — кивнул бородач.

— Вообще-то, нам теперь хотелось бы покинуть вас, — заметил Аксель.

— Надеюсь на ваше понимание, — не обращая внимания на его пожелание, сказал Генсерих, — но эту ночь вы проведете на цепи.

— С какой стати? — осведомился Аксель.

— Для вашей же безопасности, — заверил его мужчина. — В лесу, знаете ли, сейчас опасно.

Сказав это, он отвернулся.

Я тоже ожидала, что мне придётся провести эту ночь на цепи или беспомощно связанной, как это было во время перехода от побережья к тарновому лагерю. Но я-то была рабыней, в отношении которой такое отношение более чем обычно и ожидаемо. Некоторые считают, что рабынь на ночь садят на цепь, запирают в клетки или конуры, чтобы они не сбежали, но большинство уверено, что главная цель этого — предотвращение её кражи. Лично я думаю, что объяснение этому ещё более простое, это призвано напомнить ей, что она — рабыня.

Я осталась стоять в нескольких футах от места их посиделок.

— Мне надо уделить внимание Тиомену, — сказал Аксель, поднялся и подошёл к своему слину.

Я посмотрела на его товарища, сидевшего со скрещенными ногами и разглядывавшего меня. Я решила не стесняться, и смело уставилась на него, вернув ему его отношение.

А чего мне было бояться? Я ведь ему не принадлежала.

Лёгким движением правой руки, он указал, что я должна приблизиться, что я и сделала, но осталась стоять на ногах. Посмотрим, что он скажет на это.

— Почему Ты стояла так близко ко мне? — осведомился он.

— Уверена, Господин не возражает против близости рабыни, — заявила я.

— Мы знакомы? — спросил он.

— Возможно, — пожала я плечами.

— Как тебя зовут? — поинтересовался мужчина.

— Уверена, Вы знаете, — сказала я.

— Как тебя зовут? — повторил он свой вопрос, нахмурившись.

— Маргарет Алисса Кэмерон, — ответила я. — Возможно, Вы знаете это имя.

— Не припоминаю, — отозвался он.

— Возможно, Вы помните меня по большому магазину, в большом городе, на далёком мире, когда Вы впервые положили на меня глаз? — предположила я.

— Нет, — отказался он.

— Или по выставочной клетке в Брундизиуме.

— Нет, — повторил мужчина.

— Или, скажем, по причалу, — добавила я.

— Точно! — кивнул он.

Действительно ли он мог не помнить ту, кого именно он привёл к ошейнику? Да если бы не он, я в данный момент не находилась бы на этой планете, наполовину голой, с выжженным на бедре клеймом и окруженной сталью шеей, полностью во власти рабовладельцев.

— Как Ты сказала, было твоё имя? — уточнил мой собеседник.

— Маргарет Алисса Кэмерон, — повторила я.

— Но ведь это было твоим именем, когда Ты была свободна, — заметил он.

— Да, — вынуждена была признать я.

— Тогда это больше не твоё имя, — констатировал мужчина, и не дождавшись моего согласия, с нажимом спросил: — Не так ли?

— Так, Господин, — вздохнула я.

— Уверен, Ты знаешь, — продолжил он, — что, как рабыня Ты больше не имеешь никакого имени, не больше чем любое другое животное, за исключением той ситуации, когда твои владельцы могли бы захотеть как-то назвать тебя.

Я снова не нашлась, что на это ответить.

— Это верно, не так ли? — понукнул меня он.

— Да, Господин, — выдавила я.

— Как тебя назвали? — спросил мужчина.

— Здесь меня называют Вуло, — ответила я.

— Забавно, — хмыкнул он.

— До этого меня называли Лаура, — добавила я.

— Я знаю, — кивнул он.

Конечно, он знал! Ведь это было именно то имя, под которым я была известна, когда начиналась его охота.

— Господин поймал меня, — признала я.

— Ты говоришь с акцентом, — заметил он.

— Я — варварка, — напомнила я ему.

— Твоя речь со временем может улучшиться, и позже твой акцент может совсем исчезнуть, — сообщил мне мужчина, — если только твой хозяин не захочет его сохранить, например, как напоминание о твоём происхождении, как очаровательную особенность.