Конечная остановка - [46]

— На след нас вывело письмо, найденное в квартире пострадавшей, — рассказывал комиссар. — С одной стороны, мы знали, что друга мадемуазель Шателье зовут Филипп, а с другой — что он искал возможности занять крупную сумму денег, чтобы оплатить векселя на покупку очень дорогой стереосистемы «Хай-Фай». Долг его составлял шесть тысяч пятьсот франков, а у него, судя по всему, пока еще не было ни единого су. Занимая ответственный пост в фирме по торговле автомобилями в западных регионах, он зарабатывает довольно много, но тратит не считая. В начале расследования мы, разумеется, еще не знали последних деталей. Мы напали на единственный след — система «Хай-Фай». Мы обошли все специализированные магазины, торгующие такого рода товаром. В Нанте — ничего. В Сен-Назере — ничего. Но в Анжере нам улыбнулась удача. Один коммерсант продал стереосистему некоему Филиппу Мутье, с которым он познакомился, когда покупал при его посредничестве подержанный «ровер». Однако, заметив вскоре, что Мутье неплатежеспособен, он начал показывать зубы. Короче, нам оставалось только найти Филиппа Мутье, на что ушло немало времени, ибо он много путешествует.

— Против него есть доказательства? — спросил кто-то.

— Отвечать на этот вопрос пока еще рано, — сказал комиссар. — Единственно, в чем мы уверены, так это в том, что письмо, обнаруженное у мадемуазель Шателье, действительно принадлежит Филиппу Мутье, ибо почерк абсолютно идентичен тому письму, которое он направил своему кредитору с просьбой перенести срок платежа. Нам известно также, что машину «остен», принадлежавшую пострадавшей, продал ей несколько месяцев назад все тот же Мутье. Это все, что мы можем сообщить в настоящий момент.

В восьмичасовом выпуске первой программы Жикель высказался более определенно.

— Завеса над таинственным преступлением в Нанте приоткрывается, — сказал он. — Допрошен свидетель, ибо обвинение пока не выдвинуто…

Люсьен подскочил. На экране появилась фотография Филиппа. Красивый, темноволосый, со светлыми глазами. Лицо открытое, привлекательное. Ему не больше тридцати лет. Неудивительно, если Элиан… Ах, как он его ненавидит! Но он потерял нить. Что там рассказывает Жикель?

— …Мутье решительно протестует. Он признает, что имел любовную связь с мадемуазель Шателье, но утверждает, что невиновен. До сих пор он давал вполне приемлемые ответы на все вопросы. Почему он не дал о себе знать, когда стало известно об исчезновении его подруги?

Да потому что, по его словам, мадемуазель Шателье более всего опасалась, как бы не узнали об их отношениях. Она боялась скандала, который пагубно отразился бы на ее карьере. Но когда газеты сообщили об их отношениях, почему тогда он не обратился в полицию? На это он ответил, что, со своей стороны, тоже хотел сохранить тайну, так как покупатели обычно не любят иметь дело с подозрительными людьми. Да и какую пользу, собственно, могло принести его вмешательство, раз он ничего не знал об исчезновении молодой женщины?

В гостиную вошел доктор. Услыхав конец фразы, он нахмурил брови.

— Опять эта история, — проворчал он. — Ступай спать. Если бы ты видел выражение своего лица.

Он выключил телевизор.

— Но ведь сейчас только восемь часов, — запротестовал Люсьен.

— Делай, что я говорю. Не заставляй меня еще раз повторять тебе.

Когда он разговаривал таким раздраженным тоном, то не стоило перечить ему. Люсьен промолчал, но все-таки решил разузнать побольше. Очутившись у себя в комнате, он принялся ловить на своем приемнике станцию, которая могла бы просветить его. Но ему попадались только песни или информация, не представлявшая для него никакого интереса. Однако он и без того уже достаточно всего знал, чтобы убедиться: Филиппу придется попотеть, чтобы выкрутиться. И поделом ему! Надо только помешать полиции взвалить все на него. И как он раньше-то об этом не подумал? Достаточно вернуть деньги. Тогда комиссар решит, что это два совсем разных дела. С одной стороны — похищение с последующим требованием выкупа, с другой — преступление. С одной стороны — бандиты, которые по неизвестной причине возвращают чемодан, с другой — Филипп, повинный в убийстве, в котором он в конце концов наверняка признается. Полицию, конечно, долго будет мучить вопрос, почему неизвестные потребовали пятьдесят миллионов, взяли только двадцать пять и в конечном счете вернули их. Но за отсутствием каких-либо улик полиция откажется в этом разбираться, ограничившись тем, что посадит Филиппа в тюрьму. И даже если она решит, что все это дело провернул Филипп со своими сообщниками, которые теперь, испугавшись, предпочли отдать деньги и исчезнуть, из-за отсутствия веских доказательств это останется не более чем предположением. Обвиняемому могут вменить в преступление лишь убийство на почве ревности. Впрочем, не тут ли кроется разгадка? Слушая женщину, которая пыталась заставить его поверить в невероятную историю похищения, Филипп, видно, потерял голову и впал в неистовство. Ее исчезновение, считал он, наверняка спровоцировано любовным приключением, которое плохо кончилось, вот и все.

Не сомневаясь, что нашел наилучшее объяснение, Люсьен, чувствуя себя отныне вне игры, долго обдумывал наиболее безопасный способ отослать чемодан. Разумеется, не по почте, ибо адрес сразу привлечет внимание. Оставить его где-нибудь в общественном месте тоже не представлялось разумным. Он рылся в своих воспоминаниях о прочитанном. Ведь он столько перечитал переводных американских романов. Неужели ни разу не встречалась такая ситуация?