Конан и слепая богиня - [54]

Кони чужаков начали беспокойно взбрыкивать, стуча копытами, словно ощутив напряжение, повисшее в воздухе.

— Это ваше гостеприимство?

— Время сейчас трудное, варвар. Рынок Кармайры давно бездействует. Да, бывало времечко, когда мы двигались позади купеческих караванов. Тогда у нас имелись и свои собственные лошади, мы могли догнать и ободрать каждого, кто оказывался рядом. — Пронзительный гогот остальных вторил сказанному.

— Селение разбойников… — выдохнул удивлённо Таурус, держа в руке саблю и, очевидно, трезвея.

Даже у других комедиантов не было никаких признаков паники — сжимая в руках мечи, они молча оценивали ситуацию. Было очевидно, что они до сих пор хорошо помнят встречу с шайкой Фикрета и при этом безмерно доверяют киммерийцу, полагая, что тот найдёт выход.

События однако развивались так, что даже инстинкт варвара не позволил среагировать вовремя.

За Конаном вдруг всколыхнулась парусина, и возле его уха просвистела стрела — так близко, что её древко растрепало его чёрную гриву. Стрела ударила владельца таверны в руку, и тот, удивлённо вскрикнув, уронил на землю факел.

Более варвар не ждал:

— На них! — яростно неистово взревел он.

Киммериец одним скачком оказался перед застигнутым врасплох здоровяком, и прежде чем тот опомнился, взмахом меча рассёк его пополам в талии, словно это была обычная детская кукла. Верхняя половина тела в фартуке отлетела и едва не сбила ближайшего грабителя. Нижняя же часть разбойника ещё некоторое время потерянно шаталась, а потом рухнула под ноги Конана. Тёмная лужа, вытекающая из его останков, задымилась на пожухлой траве.

Комедианты не стеснялись — следующие двое грабителей пали прежде, чем смогли опомниться. Потом вспыхнул свирепый ожесточенный бой человека против человека. Вернее, по двое против одного, поскольку численное превосходство разбойников было более чем значительно. Когда их главарь закачался и упал, негодяи с ещё большей злостью и яростью ринулись в бой.

Совсем скоро актёры под напором мелькающих лезвий упёрлись лопатками в бричку, и отступать дальше было некуда. Только один киммериец вращался кругом, отбиваясь одновременно от четырёх мужчин, которые окружали и напирали со всех сторон. Но варвар и не пытался поддаваться. Со звериным рёвом он раскрутил свой меч над головой так, чтобы тот напоминал вращающийся металлический диск, заставив своих противников отступить на шаг назад. Воспользовавшись этим, дикарь отскочил назад и, быстро развернувшись, не глядя, рубанул человека за своей спиной. Рука со ржавым кинжалом отлетела в тень, и человек с болезненным ревом свернулся клубочком, пряча изуродованную конечность у себя между коленей. Свистнув, меч Конана неожиданно повернул вправо и пропорол бедро другого человека, начисто разрубая мышцы, сухожилия и кости. Нога, повисшая на тоненьком куске кожи, уже не была достаточной опорой, и мужчина упал, заливая землю кровью. Двое других разбойников в ужасе отпрянули. Варвара же схватка в пенящейся крови нисколько не смутила. Резко прыгнув вперёд, он заставил их обменяться с ним ударами. И последний, нанесённый наискось слева вверх, рассёк грудь третьего бандита. Даже не остановив размаха, Конан нацелился в голову четвёртого мужчины. Тот успел отпрянуть в последний миг, так что лезвие почти минуло его и вместо отсечения всего лица отрезало лишь кончик носа. Несчастный взвыл, как грешная душа во власти дьяволов Зандру, и обратился в безумное бегство.

Киммериец оглядел поле боя. Злоумышленников ещё по-прежнему было немного больше, чем комедиантов. Хотя его друзья и оставались на ногах, но у каждого текла кровь из нескольких ран. Внезапно глаза варвара вспыхнули. Тигриным прыжком он очутился у коней, старающихся вырваться. Успокоив их, он отвязал своего тёмно-серого, вскочил в седло и ударил благородного зверя каблуками так, будто это был перевозящий пивные бочки мерин. После этого Конан, сжав уздечки двух лошадей в кулаки, рванул диким галопом к бричке.

Небольшая кавалькада врезалась в спины нападавших. Дико бьющие копытами кони загремели позади них в опасной близости. Меч в правой руке Конана взлетал как вспышка серебряной молнии. Дезориентированные разбойники развернулись к неожиданной опасности, подставив спины комедиантам. Это стоило жизни ещё троим, и силы теперь сравнялись. Варвар приостановил дикую скачку. Краем глаза он заметил, как Каринна распахнула парусину, восстав из-под неё, как богиня мести, растрепанная и решительная, натянула лук, неуверенно замерла и выпустила стрелу. Вспотевшая от ужаса рука дрогнула, так что вместо того, чтобы попасть в спину ближайшего негодяя, стрела вонзилась в место много ниже. Человек заревел как тур, схватился за зад и отшатнулся в безопасное место. Таурус воспользовался тем, что внимание нападавших отвлеклось, прорвался между ними, схватил уздечку рыжей и бросил узды вороного коня Карагизу, который стоял поблизости. Пятеро оставшихся мужчин теперь столкнулись с тремя всадниками, двумя пешими воинами и неумелым стрелком. Одного из них поразил ударом в спину Кермар, другой остался лежать под копытами тёмно-серого. Трое оставшихся изо всех сил пустились наутёк.