Конан и слепая богиня - [52]

— Одну дополна!

— И мне нацеди ещё одну, Раффи!

Постаревший худощавый тавернщик, с остатками рыжей, уже тронутой серебром шевелюры, но огненно-рыжими бакенбардами, лениво согнулся над краном бочки. Тонкая струйка пива вытекала из крана до тех пор, пока кувшины не наполнились. Только потом Раффи выпрямился, позволяя осесть пене.

Кузнец и плотник, оба здоровенные широкоплечие парни, меж тем опасливо примостились на лавочках друг напротив друга в углу позади бочки. Они были знакомы ещё с детства и знали, что могут доверять друг другу.

— Говорю тебе, Сардур, её просто разорвали на части. Я никогда не видел таких страшных ран: два фута в длину, три дюйма глубиной. А правая рука была оторвана от тела. — Последнюю фразу кузнец Бек прохрипел, как будто его горло пересохло, и сделал глубокий глоток. — Старая Шарка вчера вечером послала её за водой к городскому колодцу. Теперь воет от горя так, что к ней присоединились все псы в округе. Ведь она воспитывала её сама, в одиночку, когда Кажак умер.

— Это мог быть медведь, после зимы оголодавший и частенько забредающий далеко от гор в долину, — предположил побледневший плотник.

— У медведя когти иначе посажены, но это выглядело так, будто её растерзал оборотень. Только это не мог сделать зверь. Ведь помимо этого… ты знаешь…. — кузнец понизил голос до шипящего шёпота.

— И ты думаешь, что это… Янисы? — настороженно оглянулся Сардур через плечо.

— Не знаю. Эти ублюдочные выродки на такое несомненно способны, но те раны — они нанесены не людскими руками или оружием. Я не знаю ничего такого, что могло бы вызвать подобные повреждения, в этом ты можешь мне верить.

В разговор внезапно встрял Раффи.

— К тому же, те отбросы (уж лучше бы их мать, та старая ведьма, задушила их в колыбели) были у меня вчера — хлестали взахлёб от обеда до полуночи. Мальян мне облевал кран, а Сарьян с Варьяном поразбивали половину стульев. Всех девок, даже мою старуху, пришлось запереть в подпол, чтобы их свинья-Терджан не достал. И хорошо, что я так сделал — тот колотил и бил в дверь добрых полчаса. Но ему не повезло, не пробился — дверь была окована. — Рыжий Раффи присел к говорящим со своим кувшином и сделал вид, что не заметил, как те испуганно вскочили. — Я всё это слышал. Бедная девочка, ей было всего пятнадцать. Аккурат на выданье. Свинские времена. Раньше, при Хараме, было лучше. И сделки в лавчонках заключались, и торговля просто расцветала. А нынче?..

Бек и Сардур перекинулись удивлёнными взглядами. Мало кто в Кармайре осмеливался направлять ругательства в адрес братьев Янис. Выходит, что вчерашние финансовые потери и вправду разозлили трактирщика. Более того, в последнее время распоясавшаяся четвёрка обычно вообще не утруждала себя оплатой выпивки.

— Раньше с торговлей проблем не было, — мечтательно кивнул головой плотник. — Припоминаю, как пятнадцать лет назад купил своей Сарийе розовые духи в деревянном футляре, вырезанном в форме цветка розы. Каждый листик был виден — я бы и сам так хорошо не сделал. До сих пор дома хранится. А теперь? На рынке только пара кочанов капусты и укроп. Нечего ни купить, ни продать, так как нет ни продавцов, ни покупателей.

— Всё это началось, когда исчез Кетт. Кто знает, где он скончался… Тот бы навёл порядок.

— Мы сами можем навести порядок, это наш город! — Рыжие усы Раффи ощетинились.

— Парни, потише! — снова оглянулся через плечо Сардур. — Вы, может, и не боитесь, но я-то остерегаюсь. У меня двое детей и Сарийя ожидает третьего. И вспомните о Хараме!

— Уже тогда надо было принять меры — все наши сегодняшние страдания являются справедливым наказанием за то, что мы поджали хвост! — возопил напоследок вспыхнувший хозяин.

Но при упоминании Харама его запал заметно охладел.

— О… чума и холера! — ругнулся он уже без задора и отправился разносить другие кувшины.

* * *

Через дверь, отворённую изнутри, волной хлынул запах потных и немытых тел, дыма из камина и дешевого пойла, причём настолько густой и плотный, что Митанни дрогнула. Над всеми запахами витал, перекрывая их, удивительно притягательный, царственный аромат свинины, жареной на вертеле.

— Иди смелее дальше, дивчина, ничего не бойся! Ты же слышала, что это наилучшая гостиница в округе! — усмехнулся Конан и первым шагнул за дверь.

Гомон усилился, а потом разом утих.

Киммериец левой рукой слегка подтолкнул оробевшую девушку, а его правая в это время спокойно скользнула к мечу. По сравнению с этим логовом притон «У козы» Тамира был высококлассной гостиницей для знатных родовитых вельмож. Глиняный пол, утоптанный поколениями, был залит мочой. У стены напротив двери горел открытый очаг, над которым здоровяк с голой задницей вращал вертел с золотистым жарким. Дым от огня поднимался прямо к дыре в потолке над ним, но также и расползался по комнате. В другом углу лежал на истлевших трухлявых козлах впечатляюще огромный бочонок пива, из которого, как вскоре обнаружилось, каждый наливал сколько захочет. Столы были грубо сбиты из разных досок и заляпаны пролитым пивом, горилкой, плесенью, подгоревшим жиром, пеплом, остатками пищи и рвотных масс, что создавало неповторимый слой, напоминающий ветхие обломки судна, когда-то давным-давно выброшенные на опустевшее побережье. И о лавочках никто не позаботился — все сидели на вкопанных колодах, чурбаках и гигантских брёвнах, лежащих вдоль стен. Этим и завершался весь интерьер. Впрочем, судя по всему, местные посетители всем этим были весьма довольны.