Коммуналка - [13]

Шрифт
Интервал

— Точно!.. Вот же он!.. На пузе волочится… Красивенький наш, бубновый… А ты его — пяткой, пяткой… Да прямо в морду…

— А это кто?..

— Что было… что есть… что будет… Затесалась тут… одна краля… Не белей! Не дрожи! Гляди — он же ее под удар… под удар подставляет! Вот он — удар-то — туз пик!

— Ее… или меня?..

— Стоп, лапочка… Эх ты, вот рота-пехота… Вот незадача, еж твою мышь… И ни ее… и ни тебя… а себя.

— Ну!.

— На него удар ложится. Саня, куда ты?.. Куда ты… что с тобой… сумасшедшая…

ПРИЛАВОК КОСМЕТИКИ В УНИВЕРМАГЕ. САНЯ И РАИСА ДРУГ ПРОТИВ ДРУГА

— Ты. Средь баночек, склянок — ты.
Ты. Флакон грудастый! Гляди —
Это ошметки моей красоты,
Кою целуют снега, дожди.
Ты. Живот мой лезет на грудь.
Отдай мне Степана.
                Слышишь! Отдай.
Все мы помрем когда-нибудь.
Наш кипяток хлестнет через край.
Ты. Салтычиха. Взболтай флакон —
Красным кремом морду намажь.
Степка-то… донжуан. Фанфарон.
Ты. Ты у него — просто блажь.
          — Что?!.. Вся в черном сюда пришла,
          Как с катафалка, как с похорон!
                      На нос лезет пузо!.. Была
                      Козочкой — нынче — из платья вон!
                          Ты, китиха!.. Плыви отсель.
                          Мой — твой бывший мужик! Поняла?!
                          Выдохся тот, стародавний, хмель!..
                          Ежа я голой клешнею взяла.
                          Ты, черная тыква!..
                          Смело глядишь.
                          А ну, отвали!
— Не отвалю.
Ты — жирная кошка.
Я — тощая мышь.
Но Степка — мой. Его я — люблю.
— Ты нарываешься. Остерегись.
— Бояться — Смерти? Пускай придет
За мною. Давно уж хозяйка-Жизнь
К приходу Гостьи лепешки печет.
— Не побоюсь решетки-суда —
Тебя изведу! Тебя сгною!
— А счастье, наверно, уйти туда —
И нить, ссучив, оборвать мою…
                                     — Поганка! Сявка! Твой гадкий щенок
                                     Родится дохлым — попомнишь меня!..
— О Боже мой… Боже… Всяк одинок…
И жаждет в морозе — живого огня…
— Проваливай.
…Что вам?.. Духи?.. Без пробки —
Ах, извините!..
… Уйди, говно.
— Ты, Райка… Раечка… Как там Степка —
Не пьет?.. У него ведь — сердце… давно…

ОТЧАЯННЫЙ БЕГ САНИ ПО ЗИМНЕМУ ГОРОДУ

Все запуржило — белый страх.
Бегу по белу свету.
Огнь — надо лбом. И тьма — в глазах.
А мне и горя нету.
А полы шубы — два крыла!
Я шапку потеряла.
Любила. Верила. Ждала.
А мне и горя мало.
Драконихой — по белой мгле,
По граду ледяному
Бегу, лечу вдоль по земле —
Обочь родного дома.
Там Обитатели живут —
Чудесные соседи!..
Капусту жрут и водку пьют —
Все волки да медведи…
Вот — Дом… Глаза его горят.
Я — мимо, мимо, мимо!
О шуба, верный мой наряд.
Я шубою любима.
Один родной, родимый зверь,
Мне лижет — шею, пятки…
А! Лязгнула стальная дверь…
Бежать — да без оглядки!
Прощайте, люди в сапогах,
В тулупах, грязных робах.
Жизнь — белый страх.
Смерть — черный страх.
И красные сугробы.
Мне в страхе надоело жить —
Как в бешеной утробе!..
Хочу — снега горстями пить!
Хочу — уснуть… во гробе…
А шубу ветер так и рвет.
Я воздух ртом хватаю.
Прости меня,
                 родной народ,
Как я тебя прощаю!
Родной народ — о, лица злы,
Черна одежда, хищно
В витринах зришь еду — из мглы,
Из очереди нищей…
У нас всегда — как бы война!..
Пайки… военных — куча:
Опять — шинель!.. А я — одна
Во снеговой падучей…
А я — одна… А я — бегу,
Бегу — от этой жизни!
Прожгу — ступнею на снегу —
Псалом моей Отчизне!
В тебе на свет я родилась.
В тебе росла и выла.
Твою, молясь, я ела грязь.
Твоих волков любила.
И, волк по имени Степан,
Прощай!.. Прощай навеки!..
Зверь, небесами осиян,
Твои целую веки…
Ох, тяжко… Тяжело бежать…
Я ж не одна… Нас двое…
Ох, что так зачало сверкать
Над голой головою?..
Сиянье Северное?.. Нет!..
Откуда тут Сиянье?..
Над головой моею — свет,
Тяжелое мерцанье…
Ну что же… Я сошла с ума…
Какое это счастье…
Теперь больничная тюрьма,
Заклепаны запястья,
А я — лечу!.. А я — бегу!..
Прощайте! Я умчалась…
Вот мир Иной!.. Я здесь могу
Обнять Любовь и Жалость…
А там?.. Там — страх и дикий снег,
Багровое пыланье,
И мой любимый человек
Все просит подаянья —
В том ресторане,
                   Степка мой,
Во куреве… во пьянке…
Тебе так холодно зимой…
Без Саньки… итальянки…

— А-а-а!.. А-а-а!..

— Степана убили!

— Что мелешь?!

— Я об него споткнулась!..

— Валера!.. Милицию!..

— Да “Скорую”, еж твою мышь!.. “Скорую”!.. Может, жив еще!..

— Мамка, кровь!..

— Господи, спаси, сохрани…

— Допрыгался!.. Дружки, небось, пырнули…

— Петька, Саньке не говори!..

— Киселиха!.. Саньку позови!..

— А-а-а, сучьи дети!.. Денежки при нем были… Знали, значит, падлы… Грабанули… Не дернем мы боле вместе с ним беленькой!..

— Милицию вызывай — с собакой!..

— Да не унюхает. Они следы водкой залили!

— Саня! Саня! Ох, горе-то какое!

— Дуры, не зовите ее, она же на сносях!

— Саня! Саня!

— А може, он это ей деньги-та нес…

— Щас, держи карман шире!

— Айда подымем его наверх, на площадку, а то об него все спотыкаться будут…

— Саня! Саня! Степана убили!

Что?.. Уйдите все… С дороги — прочь…
Рот сухой, наждачный.
               Воздух — ножевой.
Вижу — с высоты:
               перила. Лампа. Ночь.
Тело.
Степка! Степка! Степка! Ты живой!
Лестница. Я кубарем лечу.
Животом сочту ступени, головой.

Еще от автора Елена Николаевна Крюкова
Аргентинское танго

В танце можно станцевать жизнь.Особенно если танцовщица — пламенная испанка.У ног Марии Виторес весь мир. Иван Метелица, ее партнер, без ума от нее.Но у жизни, как и у славы, есть темная сторона.В блистательный танец Двоих, как вихрь, врывается Третий — наемный убийца, который покорил сердце современной Кармен.А за ними, ослепленными друг другом, стоит Тот, кто считает себя хозяином их судеб.Загадочная смерть Марии в последней в ее жизни сарабанде ярка, как брошенная на сцену ослепительно-красная роза.Кто узнает тайну красавицы испанки? О чем ее последний трагический танец сказал публике, людям — без слов? Язык танца непереводим, его магия непобедима…Слепяще-яркий, вызывающе-дерзкий текст, в котором сочетается несочетаемое — жесткий экшн и пронзительная лирика, народный испанский колорит и кадры современной, опасно-непредсказуемой Москвы, стремительная смена городов, столиц, аэропортов — и почти священный, на грани жизни и смерти, Эрос; но главное здесь — стихия народного испанского стиля фламенко, стихия страстного, как безоглядная любовь, ТАНЦА, основного символа знака книги — римейка бессмертного сюжета «Кармен».


Безумие

Где проходит грань между сумасшествием и гениальностью? Пациенты психиатрической больницы в одном из городов Советского Союза. Они имеют право на жизнь, любовь, свободу – или навек лишены его, потому, что они не такие, как все? А на дворе 1960-е годы. Еще у власти Никита Хрущев. И советская психиатрия каждый день встает перед сложностями, которым не может дать объяснения, лечения и оправдания.Роман Елены Крюковой о советской психбольнице – это крик души и тишина сердца, невыносимая боль и неубитая вера.


Красная луна

Ультраправое движение на планете — не только русский экстрим. Но в России оно может принять непредсказуемые формы.Перед нами жесткая и ярко-жестокая фантасмагория, где бритые парни-скинхеды и богатые олигархи, новые мафиози и попы-расстриги, политические вожди и светские кокотки — персонажи огромной фрески, имя которой — ВРЕМЯ.Три брата, рожденные когда-то в советском концлагере, вырастают порознь: магнат Ефим, ультраправый Игорь (Ингвар Хайдер) и урод, «Гуинплен нашего времени» Чек.Суждена ли братьям встреча? Узнают ли они друг друга когда-нибудь?Суровый быт скинхедов в Подвале контрастирует с изысканным миром богачей, занимающихся сумасшедшим криминалом.


Серафим

Путь к Богу и Храму у каждого свой. Порой он бывает долгим и тернистым, полным боли и разочарований, но в конце награда ждет идущего. Роман талантливой писательницы Елены Крюковой рассказывает о судьбе нашего современника - Бориса Полянского, который, пережив смерть дочери и трагический развод с любимой женой, стал священником Серафимом и получил приход в селе на реке Суре. Жизнь отца Серафима полна испытаний и соблазнов: ему - молодому и красивому, полному жизненных сил мужчине - приходится взять на себя ответственность за многие души, быть для них примером кротости и добродетели.


Русский Париж

Русские в Париже 1920–1930-х годов. Мачеха-чужбина. Поденные работы. Тоска по родине — может, уже никогда не придется ее увидеть. И — великая поэзия, бессмертная музыка. Истории любви, огненными печатями оттиснутые на летописном пергаменте века. Художники и политики. Генералы, ставшие таксистами. Княгини, ставшие модистками. А с востока тучей надвигается Вторая мировая война. Роман Елены Крюковой о русской эмиграции во Франции одновременно символичен и реалистичен. За вымышленными именами угадывается подлинность судеб.


Царские врата

Судьба Алены – героини романа Елены Крюковой «Царские врата» – удивительна. Этой женщине приходится пройти путь от нежности к жесткости, от улыбок к слезам, от любви к ненависти и… прощению.Крюкова изображает внутренний мир героини, показывая нам, что в одном человеке могут уживаться и Божья благодать, и демоническая ярость. Мятежная и одновременно ранимая Алена переходит грань Добра и Зла, чтобы спасти того, кого любит больше всех на свете…