Колдовской мир. Том 1 - [7]

В воздухе стоял чад от горелого мяса. Поблизости горел кустарник. Но благословенная тишина продолжалась, женщина зашевелилась в объятьях Саймона и попробовала высвободиться. Он снова уловил ее уверенность, смешанную с торжеством. Какая-то игра подходила к победному концу. Саймон всматривался, что там делается внизу. Целы ли охотники и собаки после такой бури? При свете горящих кустов он увидел у подножья стены клубок тел. На дороге лежала мертвая лошадь. Она подмяла всадника, и его рука высовывалась из-под нее. Женщина подползла к краю карниза, стараясь увидеть, что делается вокруг. Потом, прежде, чем Саймон смог ее остановить, спустилась вниз. Саймон последовал за ней, ожидая нападения. Но вокруг виднелись только неподвижные тела.

Тепло огня дотянулось до них. Хорошо. Странная спутница Саймона протянула обе руки к огню. Саймон прошел мимо убитых собак. Он подошел к мертвой лошади, чтобы взять оружие всадника, но увидел, что пальцы человека шевелятся. Охотник был смертельно ранен. И Саймон не испытывал к нему сочувствия после этой жестокой охоты на болотах. Но он не мог оставить беспомощного человека в ловушке. Налегая изо всех сил, он приподнял мертвую лошадь и вытащил изувеченное тело. При свете пожара он принялся рассматривать раненого. В искаженных чертах залитого кровью лица не было признаков жизни, но грудь с трудом приподнималась и опускалась... Время от времени слышался стон. Саймон не мог бы сказать, к какой расе принадлежит всадник. Коротко остриженные волосы, очень красивые, почти серебристо-белые. Нос крючком между широкими скулами — странное сочетание. Саймону показалось, что раненый молод, хотя в этом бледном лице не было ничего юношеского. С его плеча на ремне свисал рог. Богато украшенная одежда, усаженная жемчугом брошь на груди свидетельствовали о том, что это не простой солдат. Саймон обратил внимание на широкий пояс всадника и оружие. Нож он засунул себе за пояс. Странный самострел извлек из кобуры и внимательно осмотрел. У оружия был ствол и приспособление, которое могло служить только курком. Но ручка оружия непривычна, целиться трудно. Саймон сунул самострел за пазуху. Он отцепил еще один предмет — узкий цилиндр. Но из-за его плеча протянулась рука и взяла этот цилиндр. В это время раненый шевельнулся, веки его дрогнули, и в его затуманенных смертью глазах появилось такое выражение, что Саймон отшатнулся. Он встречался с бандитами и побеждал их. Он стоял лицом к лицу с людьми, ненавидящими его, и сам ненавидел их. Но никогда он не видел такого выражения, которое застыло в блестящих зеленоватых глазах охотника. Тут же Саймон понял, что эти глаза обращены не к нему. Раненый смотрел на женщину, которая стояла, слегка наклонившись, чтобы опора приходилась на здоровую ногу, поворачивая в руках жезл, который он снял с пояса охотника. Его губы изогнулись. С мучительным усилием он приподнялся и плюнул в нее. Затем голова его ударилась о землю и он затих, как будто последнее движение отняло у него остаток сил. В свете угасающего огня лицо его расслабилось, рот приоткрылся. Саймону не нужно было вглядываться в него, он знал, что охотник мертв.

— Ализон,— женщина тщательно выговорила это слово, переводя взгляд с Саймона на мертвеца. Наклонившись, она указала на эмблему на груди мертвого и повторила: — Ализон.

— Ализон,— сказал Саймон, вставая. У него больше не было желания осматривать вещи мертвого.

Женщина повернулась лицом к проему, через который уходила к реке дорога.

— Эсткарп...— по буквам выговорила она, пальцем указав на речную долину.— Эсткарп,— повторила она, указывая на себя.

И, как будто в ответ на ее слова, из-за стены послышался резкий трубный свист. Не звук рога, а скорее свист, который издает сквозь зубы человек. Женщина в ответ прокричала несколько слов, ветер подхватил их, и они эхом отозвались около скальной стены. Саймон услышал топот копыт, лязг металла о металл. Но поскольку его спутница с радостным ожиданием смотрела в проход, он решил ждать, не действуя. Лишь его рука сжала: рукоять автоматического пистолета в кармане. Он направил дуло оружия на отверстие в стене.

Они появлялись по одному, эти всадники, держа оружие наготове. Протиснулись в проход. Увидев женщину, они радостно закричали: это были явно друзья. Один из всадников поехал прямо к Саймону и женщине. У него была высокая мощная лошадь, как видно, созданная для того, чтобы нести большие тяжести. Но всадник был настолько мал ростом, что, пока он не спешился, Саймон думал, что это мальчик. В свете огня тело всадника блестело, на шлеме, на поясе, вороте и запястьях вспыхивали искры. Хотя он и был мал ростом, плечи у него были необыкновенно широкие, а руки и грудь могли бы принадлежать человеку более чем втрое большего роста. Кольчуга облегала его тело так плотно, будто была сделана из ткани. Шлем был увенчан изображением птицы с распростертыми крыльями. А может, это была настоящая птица, каким-то образом замершая в неестественной неподвижности? Глаза его, казалось, следили за Саймоном с молчаливой яростью. Гладкая металлическая шапка, на которой сидела птица, оканчивалась чем-то вроде кольчужного шарфа, обернутого вокруг шеи всадника. Шагнув вперед, всадник нетерпеливо потянул за этот шарф, открывая лицо. И Саймон увидел, что не так уж ошибся в своей первоначальной оценке. Воин в шлеме был молод. Однако чувствовалось, что, несмотря на возраст, человек он необычайно сильный. Он посмотрел на женщину, потом неприветливо на Саймона и что-то спросил. Она ответила потоком слов, рука ее начертила в воздухе какой-то знак над Саймоном, после чего воин коснулся шлема жестом, который мог означать только одно: приветствую тебя, чужеземец. Командовала в этой ситуации явно женщина. Указывая на воина, она продолжала урок языка: