Кого я смею любить. Ради сына - [136]

Шрифт
Интервал

Одилия отрицательно качает головой. Ее лицо вытягивается. Она кажется в эту минуту совсем юной девочкой, хрупкой, беззащитной, она даже не представляет себе, как волнующе мила она сейчас, когда с ее ресниц готова скатиться слеза, и как трогает мысль, что в этой очаровательной согрешившей девчушке уже развивается новая жизнь. Ее собственные родители внушают ей гораздо больше страха, чем мы; что же, это ей будет зачтено. Лора касается моего рукава.

— Если хотите, Даниэль, я провожу ее и поговорю с матерью. Нам, женщинам, легче договориться.

— Передайте ей, что я готов принять мосье Лебле или же зайти к ним, как им будет угодно.

Лора надевает пальто. С тех пор как умерла ее мать и она стала по женской линии старшей в семье, ее молчаливость и покорность явно идут на убыль. У нее теперь не только есть свое мнение, но даже появилась какая-то решительность, словно она лишь сейчас начинает жить. Но у меня нет времени раздумывать об этом. Бруно целует Одилию в губы.

— Ничего, моя девочка, — говорит мосье Астен, отворачиваясь.

Глава XXVII

И вот на следующий день, когда Лора ушла за покупками, я увидел, что к нашему дому на своих несгибающихся ногах приближается отец Одилии в сопровождении супруги, которая семенит рядом с ним, постукивая кончиком зонта по гравию. Он пожимает мне руку с тем самым выражением, какое было у него на кладбище, и садится.

— Мы ошеломлены, — говорит он, опускает перчатки в шляпу, а шляпу ставит на колено.

Мадам Лебле тяжело вздыхает, ее выцветшие, желтоватые глазки с острыми черными зрачками, напоминающими грифель на неотточенном конце карандаша, так и шарят по комнате. Мосье Лебле продолжает:

— Когда я думаю о том, что случилось…

Он, видимо, считает своим долгом сделать торжественное вступление. Я уже успел прийти в себя, и меня его уловки почти забавляют. В подобных ситуациях отец юноши чувствует себя более уверенно, поскольку в глазах окружающих (спрашивается, почему?) обесчещенной считается только девушка. Как ужасно сознавать, стонет мосье Лебле, что, прожив в этих местах двадцать лет, ничем не запятнав своего доброго имени, напротив, столько сделав для Шелля (ведь мои труды, посвященные каменным орудиям доисторического человека так называемого Шелльского периода, приобрели такую известность), я вдруг стал объектом сплетен и пересудов. Я понимающе киваю головой, а сам поглядываю на фиолетовую ленточку на отвороте его пиджака, — мне не удалось заслужить такой за двадцать лет своей педагогической деятельности. Наконец мы доходим до того, что пришлось пережить несчастному отцу, когда он узнал, что его дочь — всему Шеллю она известна как очень серьезная девочка — позволила себя соблазнить юноше, от которого меньше всего можно было ожидать подобной низости. На мой взгляд, виноваты были оба. Но в глазах этого человека, который не преминул бы обозвать шлюхой согрешившую дочь соседки, его собственная дочь могла быть только несчастной жертвой, а сам он, видимо, чувствовал себя борцом за справедливость, разоблачающим коварного совратителя. Вот почему так пронзает меня его взор. Мадам Лебле шмыгает носом, она по крайней мере искренна в своем горе. А я думаю: «Почему убитые горем люди становятся смешными, как только начинают предъявлять какие-то требования?» Мосье Лебле продолжает: он не может простить Бруно, но и не хочет взваливать на него всю вину. Он хотел бы только сказать о тех, кто своим пагубным примером… а такие есть в каждой семье…

— Теперь уже поздно обвинять кого-то, — прерывает его жена.

Мосье Лебле сбавляет тон, требует как можно скорее поженить детей и, когда это станет необходимым, отправить Одилию куда-нибудь в провинцию, где бы она родила ребенка, не привлекая к себе внимания, и прожила бы там некоторый срок, достаточный для того, чтобы сбить всех с толку.

— У вас, кажется, имеется небольшой дом неподалеку от Анетца?

— Да, он принадлежит моему сыну, — отвечаю я, стараясь поднять акции Бруно как владельца недвижимости.

— Да, знаю, третья часть дома, — уточняет мосье Лебле.

Отсылать Одилию в Эмеронс мне кажется излишним. Надо уметь отвечать за свои поступки, и подобные предосторожности могут только вызвать насмешки, ничего не изменив в актах гражданского состояния, где будет сказано, что вы родились полгода спустя после свадьбы ваших родителей. Теперь мы, очевидно, приближаемся к самому животрепещущему вопросу, к вопросу об устройстве детей, о квартире, о средствах. In the end all passions turn to money[39].

— Они ни о чем не подумали, нам придется подумать за них, — продолжал мосье Лебле. — Скажу вам откровенно, что сорок тысяч франков в месяц для молодой четы, у которой вот-вот появится ребенок, кажутся мне суммой более чем скромной. Должен вам также сказать, что в настоящее время я вряд ли смогу оказать им существенную помощь.

— Пусть это вас не волнует, я помогу им, — говорит мосье Астен.

— Я бы охотно приютил их у себя, если б не наша теснота, ведь у Одилии еще две младшие сестренки. Но, может быть, мадемуазель Лора могла бы уступить им второй этаж, ведь она теперь одна в таком большом доме.

— Лора бедна. Этот дом — все, что у нее осталось. Детям пришлось бы платить ей за квартиру.


Еще от автора Эрве Базен
Супружеская жизнь

«Супружеская жизнь» — роман, в котором дана резкая критика «общества потребления».


Ради сына

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кого я смею любить

Эрве Базен (Жан Пьер Мари Эрве-Базен) — известный французский писатель, автор целого ряда популярных произведений, лауреат многих литературных премий, президент Гонкуровской академии.В этой книге представлен один из лучших любовных психологических романов писателя «Кого я смею любить».* * *Долго сдерживаемое пламя прорвалось наружу, и оба пораженные, оба ошарашенные, мы внезапно отдались на волю страсти.Страсти! Мне понравилось это слово, извиняющее меня, окрашенное какой-то тайной, какой-то ночной неизбежностью, не такой цветистой, но более властной, чем любовь.


Избранное. Семья Резо

В сборник произведений одного из крупнейших писателей и видного общественного деятеля современной Франции, лауреата Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами», вошла трилогия «Семья Резо». Романы трилогии — «Змея в кулаке», «Смерть лошадки» и «Крик совы» — гневное разоблачение буржуазной семьи, где материальные интересы подавляют все человеческие чувства, разрушают личность. Глубина психологического анализа, убедительность образов, яркий выразительный язык ставят «Семью Резо» в ряд лучших произведений французской реалистической прозы.


Зеленый храм

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Масло в огонь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси

Французская писательница Луиза Левен де Вильморен (1902–1969) очень популярна у себя на родине. Ее произведения — романтические и увлекательные любовные истории, написанные в изящной и немного сентиментальной манере XIX века. Герои ее романов — трогательные, иногда смешные, покорные или бунтующие, но всегда — очаровательные. Они ищут, требуют, просят одного — идеальной любви, неудержимо стремятся на ее свет, но встреча с ней не всегда приносит счастье.На страницах своих произведений Луиза де Вильморен создает гармоничную картину реальной жизни, насыщая ее доброй иронией и тонким лиризмом.


Три комнаты на Манхэттене. Стриптиз. Тюрьма. Ноябрь

Жорж Сименон (1903–1989) — известный французский писатель, автор знаменитых детективов о комиссаре Мегрэ, а также ряда социально-психологических романов, четыре из которых представлены в этой книге.О трагических судьбах людей в современном мире, об одиночестве, о любви, о драматических семейных отношениях повествует автор в романах «Три комнаты на Манхэттене», «Стриптиз», «Тюрьма», «Ноябрь».


Фотограф

Пьер Буль (1912–1994) — замечательный французский писатель, блестящий стилист и мастер построения сюжета, соединивший в своих произведениях социальную остроту и интеллектуальную глубину.


Пена дней

Борис Виан (1920–1959) — французский романист, драматург, творчество которого, мало известное при жизни и иногда сложное для восприятия, стало очень популярно после 60-х годов XX столетия.В сборник избранных произведений Б. Виана включены замечательные романы: «Пена дней» — аллегорическая история любви и вписывающиеся в традиции философской сказки «Сердце дыбом» и «Осень в Пекине».