Когда жёлтый карлик выходит на охоту - [31]

Вопрос, так сказать, ниже пояса… К этому моменту я уже ни на что не надеялась — и Ольга, такая неоправданно радушная, считающая меня своей подругой… и сам Руслан, которого, кажется, просто невозможно сбить с пути истинного… да и устроилась я тут совсем неплохо — по крайней мере, второй курс закончить теперь будет куда проще, чем при работе барменом, плюс такая экономия. Нет, совершенно однозначно, я уже ни на что не надеялась. Возможно, Антон и сам видел, что до всех этих пунктов я уже должна была додуматься.

— Я вот понять одного не могу, — задумчиво, но пристально глядя на меня, продолжил он. — Если у тебя любовь прямо такая сильная, но при этом ты уже поняла, что тебе ничего не светит, разве не напряжно тут оставаться? Смотреть со стороны, как они милуются? — я не знала, что на это ответить, и поэтому промолчала. — И что-то я ни разу не видел, чтоб ты ревностью захлебывалась.

Раскусил меня? Просто признаться — мол, никакой любви-то и не было? Он и так мое присутствие едва выносит, а уж пустую охотницу за богатством вышвырнет, не дожидаясь возвращения Руслана. Рассказывать о своей тяжкой судьбинушке этому цинику вообще без толку. Решила выбрать золотую середину:

— А я думала, ты в любовь не веришь! Антон Саныч, вот ты, как никто другой, должен меня понять, выбор-то у меня небогат: не зацикливаться на своей ревности или снимать сейчас хату и перестать есть. Вообще уволиться и вернуться в бар — значит, попрощаться с институтом уже точно. Я способна и головой соображать, раз такой расклад получился. Поэтому стараюсь любить его без ревности.

Его устроил мой ответ, как я и ожидала. Он встал вслед за мной и даже помог убрать тарелки со стола, наконец сказав:

— Чем больше тебя узнаю, тем больше мне нравится ход твоих мыслей, — я даже с удивленной от неожиданного комплимента улыбкой обернулась к нему.

Он нагнулся и чмокнул меня в губы, подумал… или оценил мою реакцию — и поцеловал снова, уже по-настоящему. И это опять был не порыв! Ничего такого, от чего сердце замирает, а как самое привычное действие. Ну, людям свойственно целоваться, раз других никаких занятий нет. Тем более, когда у них это так хорошо получается, как у нас. Мне и в голову не пришло отстраняться или возмущаться, даже приобняла его — я человек рациональный, но и приятное от всего остального способна отличить.

— Я уйду сейчас, мне нужно отдохнуть, — он говорил, практически не прекращая поцелуя, просто переходя на поверхность моих губ. — Вернусь поздно, возможно не один, так что из комнаты не высовывайся.

— Ладно, поняла, — мне очень нравилось пропускать сквозь пальцы волосы на его затылке.

— Когда там наши голубки приезжают?

— Вроде послезавтра, — теперь уже я скользнула языком в его рот.

Он прижал меня теснее, но все же через пару секунд снова немного отстранился:

— Мне пора, поварешка, давай уже, отпускай, — при этом сам продолжал крепко держать меня за талию и мягко касаться губами моих.

— Не смей называть меня «поварешкой», — получилось не очень возмущенно, но я старалась.

— Хорошо, поварешка, как скажешь.

А потом ушел, оставив на моем лице легкую улыбку. Как я ни пыталась, но не могла найти в наших поцелуях ничего, заслуживающего анализа — мы оба обладаем холодными головами, никаких там любовей до гроба и прочей чепухи, просто делаем то, что нам приятно в данный момент.

Вернулся он заполночь и, судя по звукам, действительно не один. Завтра выходной, буду спать, как убитая, до обеда. Да и не хочется случайно пересечься с его гостьей — сложно будет объяснить, что я тут просто поваром подрабатываю. Вряд ли она у него какая-то постоянная — ни одна девушка, кроме его родной сестры, не в состоянии была бы вынести его больше суток, но и все равно лучше не нарываться — за этим типом не заржавеет и скандал мне потом закатить, и как-нибудь мелкопастно отомстить.

В принципе, к этой устойчивой точке и свелись наши с ним взаимоотношения — мы почти постоянно пререкались, иногда даже доходило до крика, но и, если у обоих было соответствующее настроение, могли просто понежиться перед телевизором, обмениваясь поцелуями — просто чтобы чем-то занять время. Наверное, ему тоже, без дополнительных мотивов и страстей, нравилось меня целовать, раз это всегда так легко и спонтанно получалось, но и не выходило за рамки цензуры.

Мы и не думали скрываться от нашей влюбленной парочки, когда те вернулись. Просто не находили в этом ничего серьезного, а только серьезное хочется утаить. Ольга лишь в первый раз изобразила приступ инсульта от этого зрелища, но быстро собралась и убежала в комнату. Ей-то сложно, наверное, понять. Она чувствами живет, ей невдомек, что можно просто целоваться, потому что это у нас здорово получается и ни к чему не обязывает. Впоследствии они вместе с Русланом старательно делали вид, что ничего не замечают, но уверена — вдвоем в комнате хихикали, как умалишенные, и вырисовывали для нас двоих светлое будущее с кучей наглых детишек.

Глава 9. Родственные связи Нашего Величества

Затишье никогда не бывает долгим, но буря разразилась с той стороны, с которой я и не ждала. Я заталкивала отксерокопированные листы в сумку, поэтому и не успела вовремя среагировать. А на выходе из института меня ждал не кто иной, как папаша — собственной персоной. Неприятное удивление от недолгожданной встречи немного притормозило мой мыслительный процесс, отчего даже скрыться за пуленепробиваемыми стенами вуза не получилось.