Когда папа варвар - [51]

— Уже вечер, — хрипло отозвался я. — Добрый. Почти.

Почти, потому что Мирелла тоже вышла на палубу и с затаённым ехидством смотрела на кутающуюся в плащ иномирянку. Насколько сейчас моё естество отторгало магиню, настолько сильно его тянуло к пигалице. А ещё я почувствовал жуткий голод, нет, не сексуальный, хотя он тоже имелся, а самый что ни на есть обычный. Но как, ведь я совсем недавно поужинал?

— Сколько я спала? — Алёна игнорировала взгляд Миреллы, старательно делала вид, что я тоже её не интересую, обращалась лишь к Крайлаху.

Но меня не обманешь, я как никто другой знал, как встрепенулось её сердце от моего вида. Драх, то есть весь этот геморрой со взаимным ощущением так и не прошёл? А ведь Жрец говорил, что это остаточное явление. Я почти успокоился за это время, разве что видел волнующие сны.

— Почти четверо суток без нескольких часов, — в голосе Крайла слышался упрёк. — Неужели нельзя было поговорить с родителями позже, после возвращения?

— Я не уверена, что вернусь, — она запнулась, бросила косой взгляд в мою сторону, снова посмотрела на Крайла. — Неизвестно, чем закончится наше плавание, я хотела сказать родителям, что со мной всё хорошо, я жива, пусть меня и занесло довольно далеко.

— Ты думаешь, они тебе поверили? — раздался ехидный голос Миреллы. — Они ведь даже о магии ничего не знают, или ты нам наврала?

— По себе людей не судят, — сквозь зубы ответила пигалица. — А вообще, не твое дело, как я поговорила со своими родными. Иди самоутверждайся за счёт других, меня не трогай!

У меня тоже невольно сжались зубы, захотелось рявкнуть на магиню, но отвлекало чувство просто зверского голода. Точно, это тоже идёт от пигалицы, как я сразу не догадался? И стоит не говорит, что вот-вот упадёт от слабости, последние силы тратит на спор с Миреллой. Ой, дура…

— Пошли, — решительно шагнул к ней, взял за руку и повёл в столовую.

— Эй, ты что меня хватаешь? — возмутилась Алёна, но куда ей сопротивляться в таком состоянии. — Куда ты меня тащишь?

— Кормить тебя, пока ты в голодный обморок не упала, — проворчал я.

Она споткнулась, и это было последней каплей. Я развернулся, подхватил её на руки, серьёзным взглядом пресёк её вялые трепыхания и пинком открыл дверь в кают-компанию. Там как раз убирали остатки посуды.

— Принесите ей побольше мяса, сыра и похлёбку, — отдал приказ, сам же аккуратно опустил её на стул.

Свой, мать его, стул. Сам не заметил, как так вышло!

Делать нечего, менять ничего не стал, чтобы не выглядеть ещё большим идиотом, сел на место Крайлаха. Вообще, наши стулья отличались от прочих более высокими спинками и резьбой на них, всё, остальное мы считали излишним — не трон же в замке. Но, тем не менее, никто не смел на них не то что сесть, но даже опереться — настолько нас уважали, пусть со многими мы вместе росли в одной школе и не единожды попадали в переделки.

А сейчас там сидит Алёна, и в глазах тех, кто принёс ей еду, я вижу изумление.

— Давай, ешь, тебе надо восполнить силы, — я подвинул к ней тарелку с нарезанным мясом, потянулся к бутыли с вином.

— Спаси-ик-бо, — икнула она от удивления и таки последовала моему совету — принялась уплетать еду за обе щеки.

Я довольно улыбнулся, шикнул на парней, чтобы не задерживались тут да не глазели на невиданное зрелище, взял кубок.

— Нет, ты это видел? — услышал я краем уха отдалённый возглас.

— Да, но глазам до сих пор не верю! — чтоб их, не могут тише разговаривать?

Я даже вино немного пролил — отвлёкся на их болтовню.

— Чтобы Зигвальд Свирепый нёс какую-то бабу на руках.

— Посадил на свой стул.

— Решил сам налить вина!

Эти два балбеса так орали, перебивая друг друга, что я чуть не вскочил, чтобы догнать и дать подзатыльника.

— Сколько нам ещё осталось плыть до Эйрона? — прожевав, спросила Алёна.

Она игнорировала все эти выкрики, уже затихшие, но до сих пор стоявшие у меня в ушах.

— Завтра к вечеру должны прибыть, максимум послезавтра утром, — вместо того, чтобы подать кубок девушке, я осушил его сам.

Потом снова наполнил и подал ей.

— Хорошо, значит, у нас есть время поговорить об Илюше, — она приняла вино, отпила, немного закашлялась и снова взялась за еду.

— Зачем? — я не совсем понимал смысла в этом разговоре. — Для начала нам нужно его спасти, а уже потом по ситуации…

— Согласна, но потом, боюсь, будет не до этого: захлестнут эмоции, ты можешь, сам того не подозревая, наломать дров. Поэтому лучше сейчас, пока рядом нет Илладара, мы обсудим, что такое детское восприятие и абсолютная любовь к родителям.

Приплыли. Нет, по большому счёту я практически дозрел до всего этого, но именно сейчас я испытывал настоятельную потребность накормить эту несносную пигалицу, а ещё умудриться не сорваться и не… выпороть. Потому что меня безумно злило то, как она рисковала собой, как спала больше трёх суток кряду, заставив меня изрядно поволноваться, и как нёс её на руках тот наглый тип.

Так, всё, ты — мужик! Держи себя в руках! Тем более речь пойдёт о твоём сыне и вашем с ним будущем. В крайнем случае, выпорешь потом.

Алёна

Я смотрела на Зигвальда и не понимала собственных чувств. Это были очень сильные ощущения, руки так и зудели стукнуть его, хотя до этого я лишь хотела есть и говорить.