Когда мы молоды - [48]

— Спортом занимаешься?

— Немного борьбой. Пробовал штангу. Сейчас уже нет, на четвертом курсе пришлось бросить.

— Понятно. А теперь скажи честно: это у тебя серьезно — насчет печи? Не получится, как с борьбой и штангой: станет трудно, и бросишь?

— Было бы не серьезно, не пришел бы к вам.

Он берет трубку старого, без наборного диска, телефона, называет номер.

— Здравствуй, товарищ Пафнутьев! Слушай, что там за сложности с молодым специалистом, с этим инженером… как, простите, ваша фамилия?.. Да, Краузе. Да. Да. Угу. Легкомысленный? И к тому же невоспитанный? Да, нехорошо… Ай-я-яй, смотри-ка! Да, это у нашей молодежи есть, тут ты совершенно прав. Ну, а теперь сугубо по-деловому. Как? Ну почему все? Лично я одного только знаю, кто пришел ко мне с подобным вопросом. Значит, пока никаких оснований для обобщений. Единичный случай пока, к сожалению, между прочим. Вот-вот, именно так я считаю: почему бы и нет? Пусть попотеет в рабочей шкуре, там, у печи, пусть пожарится. Будет лучше понимать рабочего, став начальником. Именно так я и думаю. Правильно! Через год ты сможешь поставить его на какую-нибудь командную должность, и выйдет из него надежный руководитель производства.

— Иди к начальнику кадров, Краузе… как тебя зовут? Так, Виктор. Давай, шагай, получишь направление в мартеновский цех.

Забыв поблагодарить, он бросается к двери.

— Подожди! Вот еще что: как начнешь работать и освоишься малость, загляни ко мне, расскажешь, что и как.

Через четыре месяца первая самостоятельная плавка. Через полгода он варит сталь точно по графику. Еще три месяца спустя переходит к скоростным методам плавки. Едва проходит год, как он мастер. Потом начальник смены. Помощник начальника цеха. И достигнутый на заводе рекорд длительности работы мартеновской печи без ремонта — это и его заслуга тоже.

Обо всем в производственной да и в личной жизни он рассказывает — это стало потребностью — своему «крестному», секретарю парткома Владимиру Ивановичу Карпову. И к нему же — само собой — обращается за рекомендацией в партию.

Однажды вечером — они дружат семьями — оба сидели за чашкой кофе у Карпова дома, разговор шел о серьезных вещах.

— Педанты смеются над теми, кто верит в судьбу, — говорит вдруг младший. — Но представь себе, что табличка на дверях твоего кабинета не попалась бы мне тогда на глаза, и я не зашел бы к тебе поплакаться в жилетку… Где я был бы сейчас?

— Не знаю, — устало отвечает старший, наливая в кофе немного коньяку. Иной раз по вечерам ему необходимо взбодриться. — Не знаю, где ты был бы, сложись все иначе, зато знаю совершенно точно, где ты скоро будешь. Это к слову, раз ты заговорил о моей дверной табличке.

Не прошло и года, как старший был избран секретарем горкома. А младший пришел на его место.

— Один из молодых специалистов? — переспрашивает Виктор Яковлевич. — Интересно. Пусть войдет.

Вошел рослый юноша. Поздоровался, подошел ближе и, не ожидая приглашения, сел в кресло для посетителей. С минуту секретарь парткома разглядывал его. Спортивная куртка, длинные золотистые волосы, сзади они падают на воротник; круглые розовые щеки, прямой взгляд синих глаз — без тени робости, скорее, в них угадывается уверенность в успехе.

— Я слушаю.

— Виктор Яковлевич, я пришел к вам как к партийному руководителю с широким взглядом на вещи, для которого факты во всей их взаимосвязи…

— Переходите к делу.

— Да, вы правы. Итак, после окончания института я распределен к вам на завод.

— Прекрасно. Дальше.

— При определении конкретного места работы между отделом кадров и мной возникли некоторые разногласия.

— Это бывает.

— Да. Еще студентом я нацелился на определенный аспект работы. Мой диплом как раз затрагивает соответствующую область. А теперь оказалось, что все это ни к чему.

— Зачем же сразу так трагично? У вас какая тема диплома?

— Современные технические средства диспетчерской связи при скоростных методах плавки. А отдел кадров посылает меня в мартеновский цех, к печи, вовсе не на инженерную должность, а помощником сталевара! Стоило пять лет зубрить?

Чуть склонив голову набок, Краузе окидывает молодого человека испытующим взглядом.

— А вы хотели бы… — начинает он.

— Я очень хотел бы в техотдел! Там как раз есть вакантная должность, я узнал, как раз подходящая…

— Гм… А почему, собственно… — Краузе медлит. — Почему вы пришли ко мне? Вы член партии?

— Пока нет, но если дело в этом, я приложу все усилия, чтобы вскоре…

— Да-да… Все усилия, говорите? — невольная улыбка кривит губы. — К сожалению, помочь вам не смогу. Нет, в таком деле не смогу.

1971

СТАРОМОДНАЯ ИСТОРИЯ

До переезда в областной центр я долго работал в сельской школе. Однажды, как всегда, в августе в райцентре состоялась годовая конференция. После конференции несколько директоров и завучей были вызваны к заведующему роно. Собравшись к назначенному часу в тесных комнатах роно, мы — человек двенадцать мужчин и женщин — оживленно гадали, чем же займется с нами начальство. Большинство склонялось к тому, что речь снова пойдет о перестановке кадров: тогда создавался новый район и открывались новые школы.

Ждать пришлось долго.