Когда иней тает - [16]

Капитан Негро толкнул дверь и вошел в дом. Навстречу ему вышла маленькая старушка. Очки блестели у нее на морщинистом лбу, фартук был мокрый, весь в мыльной пене. В руках старушка держала деревянный гребень и кусок едкого домашнего мыла. На задворках дома еще хрюкала свинья, которую старуха только что выкупала.

Ошеломленная внезапным появлением и элегантностью незнакомого господина, так бесцеремонно вторгшегося к ней в дом, старушка не знала, что сказать. А капитан Негро был, видимо, слегка разочарован жалким видом своей тети, похожей на мокрую мышь. Оба глядели друг на друга минут десять, не говоря ни слова.

— Ну что? Не узнаешь? — наконец улыбнулся племянник, блеснув в холодной полутьме тесной прихожей двумя золотыми зубами.

Старушка заморгала, на лбу у нее появилась еще одна морщина. Уставившись на капитана, она неуверенно промолвила:

— Узнаю вроде бы… Ты… не наш ли Тошко?

— О'кей, я самый, — ответил мореплаватель.

— Ну как не узнать! — воскликнула тетя и, выпустив из рук мыло с гребнем, обняла племянника.

Такова была встреча капитана Негро с единственной его родственницей в городке.

Старушка отвела капитану самую лучшую комнату на верхнем этаже. Там капитан Негро открыл свои американские чемоданы. Они были полны одежды, туалетных принадлежностей и разных ненужных вещей. Среди них — японские ширмы, раковины, жевательная резинка, бутылка виски и множество всяких мелочей.

Капитан подарил тете шелковый отрез и гребень, сделанный, по его словам, из зуба бегемота. Потом он осмотрел свой родной дом и, крайне разочарованный жалким его видом, начал рассказывать старушке о своих странствиях по свету.

Убедившись, что не забыл свой родной язык, он удалился на отдых к себе в комнатку. Оттуда он слышал, как то и дело отворяется и затворяется калитка: это приходили и уходили любопытные соседи и соседки, расспрашивавшие о нем тетю. Слышал, как они от изумления всплескивали руками и ахали. Слухи о приезде «американца» и его «богатствах» опутали город, как паутина.

Капитан Негро самодовольно улыбался, время от времени поглядывая на себя в зеркало.

На другой день он решил потрясти своих сограждан и вышел на улицу в ковбойском костюме. На голову надел сомбреро, короткую шею повязал зеленым платком. Вокруг пояса — револьверный патронташ, хоть и без единого патрона, так как еще на границе таможенники обезоружили его. Высокие сапоги туго облегали довольно полные икры.

Он пошел по единственной главной улице убийственно медленной и неслыханно важной походкой. Время от времени он останавливался перед какой-нибудь лавочкой со связками ременных лаптей, керосиновых горелок или жатвенных рукавиц, заглядывал в какую-нибудь шорную мастерскую и, удовлетворив свое любопытство, шел дальше с гордо поднятой головой. Он вообще любил ходить вытянувшись, как почти все люди маленького роста, но в тот раз походка его была просто величественной.

Вскоре июльское солнце начало припекать, и капитану часто приходилось, сняв сомбреро, отирать пот со лба. За ним шла толпа мальчишек. Из кофеен выходили горожане — посмотреть на «иностранца». Капитан строго встречал любопытные взгляды и делал вид, будто не слышит смеха у себя за спиной.

Наконец это ему надоело, и он подозвал самого рослого мальчишку из числа следовавших за ним. Тот подошел, оробев. Капитан Негро осведомился, на какой высоте над уровнем моря расположен его родной город, на какой параллели он находится, на какой широте.

— Ты не знаешь? — удивился он, когда дылда смущенно повесил нос. — Чему же вас учат в гимназии? All right, надо будет поговорить с директором.

На лице его выразилось скорбное возмущение, и он прервал прогулку. В тот день он обедал дома — тетя зарезала двух цыплят и изжарила их с чесноком.

Уже во всем городе только и было речи что о нем, но капитан Негро нарочно медлил появиться в обществе. Плотно пообедав, он выспался и только к вечеру снова вышел.

Теперь на нем был синий костюм, безупречно сшитый нью-йоркским портным с 456-й авеню. Рубашка ма нильского хлопка с белоснежными рукавами, гастук в мелких квадратиках, желтые полуботинки с белыми летними гетрами… Жилетка с цепочкой и бамбуковая трость завершали туалет.

Он направился в одно кафе, где собирались самые почтенные и солидные обитатели города. В большинстве своем это были пенсионеры: бывшие чиновники судебного ведомства, городского управления, ведомства земледелия, лесничества и налогового управления. Было среди них и несколько адвокатов.

При появлении капитана воцарилась полная тишина. Десять пар глаз устремились к нему с жадным любопытством, к которому примешивались уважение и растерянность. От этого он еще больше возгордился. Поклонившись и заняв столик у окна, он заказал кофе и в свою очередь стал рассматривать своих сограждан. В памяти его замелькали смутные воспоминания еще детских лет, и он попробовал узнать кое-кого из своих сверстников.

Молчание длилось недолго. Из-за соседнего столика поднялся высокий пенсионер с сухим чахоточным лицом; он подошел к капитану Негро и представился.

— Не вспоминаешь меня? — начал он фамильярно. — Так я тебе напомню. Янаки, Янаки Кало… Мы с тобой сидели в классе на одной парте, и учитель Георгий таскал нас за уши… Ну, добро пожаловать, Тошо!