Когда дует северный ветер - [88]

Глава 27

Разведчик Фай, служивший в одной из частей особого назначения, прибыл в деревню. Имя его я уже слышал, когда Шау Линь рассказывала мне историю Мыой, той самой, что поступила в «гражданскую охрану». И вот он стоит передо мной в залитом утренним солнцем саду, а я изучаю направление, выданное ему в части и адресованное партизанскому штабу общины.

Конечно, принять парня должен был бы Ут До — как-никак командир отряда! Но последние дни Ут мотается по делам с места на место. Ему, «главнокомандующему» здешней общины, на землях которой готовилась важная операция, приходилось решать массу проблем, больших и малых. Убежища, блиндажи, провиант, дороги и переправы… Все находилось в его ведении. В отряде были заранее распределены обязанности. Малышка Ба вместе с Тхань ведала жильем и укрытиями для медсанчасти и других подразделений, а также для товарищей, командированных «сверху». Тхон и Тха вдвоем доставляли на лодке рис, заготовленную впрок рыбу, рыбный соус на тайные склады и обеспечивали их хранение. Смуглая Туйет примкнула к разведгруппе женской батареи. Тхиеу, дочка Но, перебралась к супругам Бай Тха, там устроили пост по сбору и доставке информации — уж очень удобное место было, как раз между оккупированной зоной и свободной. А связной при штабе отряда снова стала Ут Чам. Помощник командира отряда Тяу вместе с Зунгом, Ламом и теми парнями, которым удалось выбраться сюда из поселения, охраняли дороги, мосты, боевые укрытия и траншеи. Словом, у каждого дел было по горло, люди буквально разрывались на части. Но все делалось незаметно и тайно. Ут До был повсюду: стоя по горло в воде, подправлял мостовые сваи, с лопатой в руках наращивал брустверы окопов, плыл в лодке, груженной рисом… Чтобы везде поспеть, он не давал себе передышки: уходил с зарей, возвращался среди ночи, ел где придется.

А я — мне поручено было караулить штабной домик, составлять бумаги и помогать ему вести дела. Пробежав глазами направление, выданное Фаю — Данг Нгок Фаю, я понял, какие передовые подразделения скоро будут здесь. Кликнув Ут Чам, послал ее во что бы то ни стало разыскать нашего командира. Потом подвесил гамак, пригласил гостя присесть отдохнуть, а сам пошел кипятить воду.

Я поставил чайный столик между двумя гамаками, с одной стороны сидел Фай, с другой — я сам. Сполоснул кипятком заварочный чайник, потом чашки, поставил обе чашки вверх дном на фаянсовый подносик с высокими закраинами и ловко обдал их донышки кипятком, как принято у завзятых чаевников. Делал я все это на его глазах, чтобы выказать ему свое расположение. Пусть он видит: хоть «старая ведьма» и кружит над садами, хотя за деревьями по ту сторону села громыхают пушки, ракеты, рвутся бомбы, вдали над полем гудят вертолеты — я принимаю его без суеты, обходительно и радушно. Да и сам он внимательно наблюдал за каждым моим жестом. Я заварил особый сорт чая — его прислал мне Нам Бо. Наконец чай настоялся — прозрачный, зеленоватый, источающий благоухание лотоса. Мы выпиваем первую чашку, вторую, третью, толкуем о том о сем, и я, приглядевшись к нему, понимаю: да, командование, направив его в войска особого назначения, сделало правильный выбор. О бойцах этих войск рассказывают чудеса! Скажем, надо влезть на отвесную стену — боец прижмется к ней и поползет вверх быстро и ловко, как ящерица. Проплывет под водой, как рыба. Войдет на вражескую базу и выйдет обратно, словно это безлюдный пустырь. Если понадобится, доставит оттуда любой предмет, например пепельницу с рабочего стола в подтверждение того, что побывал там. И собаки-ищейки, завезенные из Америки, не обнаружат ни запаха его, ни следов. Когда эти бойцы тренируются, ты с фонарем на пяти батареях, ярким, чуть ли не как прожектор, можешь стоять на вышке посреди ровной пустой площадки — как бы на вражеском блокгаузе, и вот один из них подает издалека сигнал «иду на вас». Ты водишь вокруг своим фонарем, высвечиваешь каждую пядь площадки и ничего не замечаешь. Боец-невидимка уже рядом, но ты не видишь его и только вздрагиваешь, когда он железной рукой своей ухватит тебя за затылок… Один из этих легендарных людей сидит напротив меня и распивает со мной чай в подполе между сваями штабного домика. Совсем еще молодой человек лет двадцати пяти — двадцати шести, вовсе не могучего телосложения, но ладно скроенный, гибкий, подвижный. Пуговки белой полотняной рубашки на его широкой груди, казалось, вот-вот выскочат из петель. Ясное лицо его с острыми глазами и широким лбом внушало симпатию.

— Да, служба у вас нелегкая, но, наверно, интересная, — сказал я, стараясь разговорить гостя.

— Обычное дело, — улыбнулся он, — как и везде. В каких войсках ни служишь, всюду свои особенности.

— А много было у вас «трудных случаев» — таких, чтоб врезались в память?

Очень уж скверная у меня привычка — одолевать людей вопросами, стараясь вдобавок с ходу докопаться до самой сути. Правда, и с бойцом войск особого назначения не каждый день удается поговорить. И, стало быть, надо любой ценой вытянуть из него материал. Тем более я знал: скоро вернется Ут До и они займутся своими делами. А потом Фай уйдет, и даже если я условлюсь встретиться с ним, сделать это будет нелегко.