Когда дует северный ветер - [84]

— Хон, когда ты рассчитываешь кончить книгу?.. Потом сразу уйдешь? (Я назвал его именем, запомнившимся с детства, так было легче общаться.)

— Буду писать день и ночь. Думаю, в два месяца уложусь. Если что, я найду вас здесь.

Он достал из кармана приготовленный заранее пакет с фотографиями и отдал мне с просьбой передать дяде Хаю. Потом напомнил о своем обещании: если я по-прежнему намерен «легально» отправиться в стратегическое поселение, он сделает все, чтобы мне помочь.

Проводив Шона через «обезьяний мост» над протокой, разделявшей оккупированную и освобожденную зоны, мы с Ут До вернулись к себе на НП, разделись и снова взялись за лопаты. Надо было покончить с расчисткой убежища. Как всегда, за работой мы беседовали.

— Наверно, этот журналист влюблен в Ми Тхань? — спросил Ут До.

— Да, наверно.

— А как вы думаете, если он доберется до своего Союза, встретит он там ее?

— Встретит.

— Небось теперь у них дело пойдет на лад?

— Ми Тхань уже помолвлена.

— С кем?

— С одним товарищем… Он кинооператор.

— Артистка и кинооператор — идеальная пара!

Больше не было сказано ни слова. Ут До выбрасывал лопатой землю из убежища, а я укладывал ее поверх перекрытия. У меня спина взмокла от пота. А Ут, без устали размахивая лопатой, прямо на глазах уходил под землю. Вдруг он высунулся наружу, потянулся, распрямил спину и, воткнув перед собой лопату в землю, закурил сигарету. Потом задумался о чем-то и, вроде ни с того ни с сего, громко окликнул меня:

— Тханг, а Тханг!

— Да…

— А вы знаете, кто написал ту гнусную статью про Ми Тхань?

— Он ведь скрылся. Ми Тхань и сама-то не ведает, откуда ж мне знать.

Ут пробурчал что-то, выдернул лопату и, размахнувшись, с силой вонзил в землю.

— Вот подонок!

Лезвие лопаты, чавкая, ушло в глубину, и топкий пузырящийся ил накрыл его до самого черенка.

Глава 26

Ут До получил повышение: он назначен командиром партизанского отряда общины. Тяу стал его заместителем. Шау Линь, она по-прежнему сохраняет пост партийного секретаря, главным образом занимается теперь агитацией и созданием подпольного актива в стратегическом поселении. Свой наблюдательный пункт в манговом саду Ут До передал Тяу, Ламу и Зунгу. Перебравшись туда, Тяу в считанные дни соорудил на НП учебный плац для занятий военной подготовкой и старинными приемами рукопашного боя без оружия.

А Ут До поселился в штабе партизанского отряда. И я вместе с ним перекочевал туда — в маленький домик на сваях посреди мангового сада, неподалеку от дома дяди Хая.

Теперь в качестве командира отряда Ут До пришлось столкнуться с делопроизводством. Я видел: вся эта возня с бумагами для него — тяжкое испытание! Каждый раз, когда он изучал какую-нибудь директиву или составлял очередной доклад, на столе громоздилась целая бумажная гора. У него появились новые замашки: так, прежде чем разложить свои документы, он снимал повязанный вокруг шеи шарф из парашютной ткани и застилал им стол. «Ну вот, — подумал я, — новоиспеченный начальник становится бюрократом». Однажды, застелив стол, он обернулся и, заметив меня, спросил:

— Ты чего смеешься?

Я, не отвечая ни слова, продолжал улыбаться.

— Думаешь небось, Ут До зазнался? Да я просто следую примеру Нам Бо и товарища Коя, бывшего нашего партсекретаря. Они всегда так делали, на случай если вдруг нагрянут вертолеты: хватай ткань со стола и разом уноси все с собой. Время-то нынче какое — каратели так и лютуют!

В здешних краях время года, когда уходит с полей вода, давно уже в разговорах промеж собой называют не сухим сезоном или по-простому сушью и не порою северных ветров, а сроком карателей. Что ни день надо быть готовым к отражению вражеского нашествия — всем и каждому, с утренней до вечерней и от вечерней до утренней зари. Встают до света, варят рис на весь день. В гамаках не разлеживаются, их и вовсе не вешают — свернут потуже и скаткою носят на боку. На ремне да на спине каждый должен носить с собою все необходимое: гамак, нейлоновую накидку, фонарь, флягу с водой, коробку с сухим пайком — мясом, рыбой, солью и сахаром. Важен, конечно, фонарь; у кого нет электрического, берет керосиновый. Ну, оружие, само собою, всегда полагается иметь при себе. Даже спят со всей амуницией. Едва наступает сушь, у партизан появляется забота: поскорее очистить, привести в порядок старые убежища, вырыть новые тайные укрытия, устроить боевые окопы, траншеи, наладить да расширить минные поля.

Даже в полдень, после обеда, никто не отдыхает. Сегодня группа партизанок во главе с Малышкой Ба отправилась ставить мины за садом. Оба убежища под сваями штабного дома обвалились. Пока я выгребал землю из убежища, Ут До сходил в сад нарубить крепких смолистых веток бальзамарии. Мы сложили из них перекрытие и засыпали его землей. Вдруг послышался знакомый голос:

— Ну-ка, ну-ка, кто это там орудует под домом?

«Дядя Хай пришел!» — подумал я. Ут До, конечно, опередил меня.

— Куда это вы собрались, дядя Хай? — спросил он.

Старик подошел поближе. Он закатал штанины — одну выше, другую ниже; белая баба́ от времени стала бурой, как похлебка из требухи; голову он повязал черной повязкой. На плече старик нес мотыгу.