Бен несколько секунд смотрел на него, потом сорвался с места и исчез в коридоре. Эрне поставил сумку перед собой, чтобы собрать вещи. Дверь открылась, и в щель просунулась рыжая вихрастая голова, которая бодро и громко свистнула.
— Хей! — сказала голова. — Закончили, наконец? У меня для тебя послание.
— Привет, Пит! От кого это?
Сэндлер ввалился, уперся кулаками в стол и навис над Лаудером.
— От Бэби, от кого же еще. У нее вечеринка по случаю дня рождения, держи свое приглашение. Будут танцы и все такое, короче, тебе понравится.
Питер сунул ему в руку плотную картонку, разрисованную сердечками и цветными звездочками.
— Сама делала, — пояснил он. — Всего двадцать штук, хендмейд и прочие ништяки. Вечеринка для взрослых, если что, но тебе, вроде, восемнадцать уже было в прошлом году.
Бэби, а точнее, Элизабет Сэндлер, была сестрой Питера на год старше его, красивая рослая блондинка. Ее внимания добивались многие, и с точки зрения Питера Эрне был везунчиком, что в прошлое рождество Бэби остановила свой взгляд на нем — парней младше себя она обычно не замечала.
— Когда начало?
— А прямо с корабля на бал, — хохотнул Пит. — На самом деле вчера, но она перенесла праздник ради одного человека. Угадай, ради кого?
Он перевел взгляд с картонки на лицо Эрне и обратно, удивляясь отсутствию реакции, и толкнул его в плечо кулаком.
— Эй, не спи! Что мне сказать ей? Приедешь? Она знает, что у нас каникулы, так что учёбой не отмажешься, хотя ее ужасно заводит, что ты такой деловой. Лови момент, говорю как друг.
Эрне задумчиво посмотрел на дверь, потом на Сэндлера и вернул ему картонку.
— Нет, Пит, не могу. Передай, что мне жаль.
— Почему?
— Я занят на этих каникулах.
Лицо Питера сначала вытянулось, а потом понимающе скривилось.
— Понятно, — презрительно сказал он. — Опять генеральский внучок чудит? Не пойму, ты ему нянька, что ли? На кой хрен он тебе сдался? В лучшем случае спасибо сквозь зубы скажут, в худшем — забудут, когда он училище закончит. Да и был бы человек, а то… Самодовольный избалованный инфант с золотым будущим и дерьмовым характером.
— Хватит.
— Да мне-то что, — Питер поглубже сунул в карман ненужное приглашение. — Охота вытирать ему сопли — валяй, только на внимание моей сестры можешь больше не рассчитывать. Я все-таки брат. Да и просто, извини за прямоту, противно.
Он развернулся и направился к выходу, в дверях встретившись с Беном, который толкнул его плечом, старательно не заметив взгляда, которым Питер одарил его. Бен плюхнулся на скамейку рядом с Лаудером.
— «Путем обращения к декодеру посредством направленного импульса», — повторил он слова преподавателя, глядя перед собой. — Мистика какая-то. Лау, кто изобрел декодер?
— Имя изобретателя не упоминалось, — Эрне покачал головой. — Возможно, над этим работала целая лаборатория или институт, и отдельной личности не существует.
— А модернизация? Ею кто занимался?
— Тоже нигде не сказано. Эти данные — государственная тайна, поэтому и училище закрытое, и отбор идет существенный, и подписку мы даем.
Бен задумался.
— Декодер не выглядел сложным устройством, — сказал он. — Когда мне его ставили, я удивился, что он похож на чип памяти — и только. Нет там никаких довесков для сигналов, усилителей и преобразователей, и имплантация тоже — разрезали, вставили, зашили. Кодирование тоже больше похоже на обычную запись файла, пятнадцать секунд — и все. Когда вызываешь код, всегда знаешь, какой из них годится, это просто ощущение.
Он потер рукой плечо там, где был вшит декодер, прощупал пальцами и крестовой шов, и твердую поверхность под ним, посмотрел на друга немигающим пустым взглядом.
— А что, если декодер и вправду не нужен? — пробормотал он. — И дрифт — функция тела?
Бен коленом открыл дверь репетиционной комнаты полкового оркестра, втащил внутрь кибера и немедленно снял с него голову, водрузив ее на пианино. Туда же через несколько минут переместились ненужные роботу нижние конечности и часть начинки.
Эрне наблюдал за ним, сидя на крутящемся концертном стуле, но вопросов не задавал. Бен тоже не выказывал желания пообщаться, и время текло в плотной и тягучей тишине, прерываемой только звяканьем инструментов. Лаудеру пришло в голову, что если Бен и был похож на Кюри, то сейчас больше, чем когда бы то ни было, сидя на полу с этим уродливым кибером и паяльником в руке.
Через некоторое время, когда детали заняли всю поверхность инструмента, Бен встал, потянулся и хлопнул по полированному боку пианино рукой.
— Прямо как дома, — пояснил он. — В малой гостиной такой же раритет стоит, я когда занимался на нем, воображал, что я полицейский агент под прикрытием, правой рукой играл, а в левой пистолет держал.
Он поднял крышку и одной рукой стал быстро наигрывать «К Элизе» с закрытыми глазами, вспоминая давно забытый навык. Лаудер послушал немного, встал за его плечом и неожиданно подхватил исполнение левой рукой. Бен удивленно покосился на него, но промолчал. Бетховена они доиграли на пару, одной рукой каждый.
— Неплохо стыкуемся, — резюмировал Бен, закрывая крышку. — Не знал, что ты играешь.
