Князь Александр Сергеевич Меншиков. 1853–1869 - [75]
Между тем, война прекратилась; мир был заключен и 6-го апреля 1856 года последовал высочайший приказ об увольнении князя Меншикова от должности кронштадтского военного генерал-губернатора и командующего военно-сухопутными и морскими силами в Кронштадте, с оставлением генерал-адъютантом и членом государственного совета. Адъютантов всех отчислили; только я один, на основании высочайшего повеления, 1855 года 23-го марта состоявшегося, по ходатайству Его Высочества Генерал-Адмирала, — был оставлен при князе, в виде исключения.
XXIV
Мирно потекла жизнь князя и осталась без официальных изменений до самой его кончины. Он вошел в колею обыденной жизни так же легко, как будто из неё никогда и не выходил. В Петербурге он жил в бывшем доме грузинского царевича, купленном в казну и подаренном князю.
Сначала он занимался приведением в известность своих дел по собственным имениям, которыми, как видно, будучи отвлечен службою, он не занимался. Потом, стал приводить в порядок бумаги, накопившиеся у него по разным отраслям переписки, со времени отъезда его в Константинополь в качестве чрезвычайного посла; это заняло у него немало времени. Кроме того, он давал письменные отзывы и ответы на встречавшиеся вопросы о Крымской кампании. Словом, князь сложа руки не сидел: всегда был занят, всегда всё делал аккуратно и большею частью сам. Сколько раз случалось мне заставать его с иголкой, или с шилом в руках: прокалывая в тетрадях скважины, он сшивал их тонким шнурком. На письменном столе у него находилось всё под рукой, так что не было надобности вставать с места.
Письменный стол был у князя необыкновенный. Можно сказать — целая платформа, фланг которой, со стороны входов в кабинет, был прикрыт еще двумя громадными столами в две линии с высившимися на нём этажерками и столиками, над которыми был поставлен бюстик Суворова. Другой, противоположный край стола прикрыт был конторкой, шкафчиками, этажерками с разными секретными помещениями и над этими сооружениями высилась модель монумента Петра I-го, завещанная князю императором Николаем Павловичем и пожалованная в знак особенной милости Государя к Александру Сергеевичу.
Самый кабинет был замечателен громадными своими размерами. Это был зал пространством 72 квадратные сажени в площади, в два сквозные света, при 16-ти окнах, из которых 8 нижних были огромные, с тройными рамами для зимнего времени. Отапливался кабинет двумя круглыми, низенькими печами, помещенными посредине комнаты; топка печей производилась в подвальном этаже.
Кроме обыкновенных дверных створок, вход в кабинет заграждался еще железными ставнями, разобщавшими его с прочими комнатами, на случай пожара. Ставни эти были сделаны по повелению государя после бывшего в доме пожара. Так как кабинет помещался в здании, которое поперек двора соединяло два фаса домовых построек, то в нём находилось два выхода, с обеих сторон жилья, и приходилось так, что один вход из аванзалы был как раз против другого, из библиотеки. По стене между входами было 4 окна; два средние отделялись от двух крайних стеклянными ширмами, между которыми, под окнами, стоял диван, перед ним стол, а у ширм по стулу. За этим столом князь, по утрам, пил кофе и запросто обедывал в кругу своих. Под дальним окном, к стороне библиотеки, стояла высокая, с плоским верхом, конторка, на которой всегда лежали карты тех стран, где когда-либо происходили войны. По этим картам князь внимательно следил за передвижениями войск, отмечая их части булавками с разноцветными головками. Таким образом он был всегда в курсе войн на всех пунктах земного шара.
По стенам, от обоих входов в кабинет, тянулись шкафы, с помещениями в два яруса, наполненные отделом справочных книг, важнейшими и подручными бумагами, атласами, картами и другими научными пособиями; кроме того, на шкафах же открыто стояли книги военного содержания и лексиконы.
В библиотеке, рядом с кабинетом, помещались шкафы, во всю высоту комнаты. Число её книг простиралось до 30 000 томов, большею частью избранных сочинений. Она была окончательно разобрана и приведена в порядок в 1851 году, стараниями состоявшего тогда при князе чиновником особых поручений, капитана 1-го ранга Бориса Давидовича Нордмана. Каталог для библиотеки был им придуман самый удобный: на раздвижных прутьях, по примеру распределения справочных листков в адресных столах. На эти прутья нанизывались карточки с означением заглавного листа каждой книги. По алфавиту весьма легко было отыскать желаемое сочинение; масса прочих карточек опрокидывалась на другую половину дуги, а нужная из них вынималась из раздвинутых прутьев. На каждой карточке, особыми знаками, помечены были нумера шкафов и полок.
Однажды, князь, показывая мне свою библиотеку, сказал, что здесь еще не все его книги, что множество их находится в других помещениях; что большая часть книг юридического и статистического отделов, за неимением места, еще заключается в ящиках; что в кабинетах — по деревням и в московском доме — наберется еще порядочная библиотека.
Любознательность развивалась в князе с самых юных лет. Он прекрасно знал немецкий и, разумеется, французский языки; читал английские, латинские и итальянские сочинения; в ранней молодости пешком обошел, как я слышал, главнейшие университеты Германии; имел глубокие познания во многих науках, хорошо был знаком с медициной. Он сам показывал мне полученный им за границею диплом на ветеринара, а от князя Александра Аркадиевича Суворова я слышал однажды, что, кроме того, князь Меншиков имеет степень ученого кузнеца. Путешествуя по Германии, Александр Сергеевич уже начал собирать редкие сочинения по всем отраслям наук, продолжал это неустанно всю свою жизнь и составил себе громадную, замечательную библиотеку. Люди, ему незнакомые, но сочувствовавшие благородной страсти князя, доставляли ему редкие книги в виде приношения. Узнав об адресе подносителя, князь обыкновенно отдаривал его тем же, дубликатами редких книг своей библиотеки.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.