Книжный магазин «Бюро находок» - [43]

– Мне нравится эта идея. Да, действительно, это хорошая идея, Дороти.

– Я не знала, что у вас день рождения, мистер Харпер. У меня для вас нет подарка. Но… – Ее глаза загорелись. – Эй! У меня есть сюрприз! — Она побежала за своим рюкзаком и достала маленькую гитару.

«Не может быть, – подумала Натали. – Укулеле».

Дороти обменялась взглядом с Пичем, тот кивнул ей. Она села на скамейку напротив коляски Дедули. – Я сегодня носила свою укулеле в школу на конкурс «Показывай и Говори».

– Готовы? – спросила она.

– Я весь внимание, юная леди.

Она настроила инструмент, склонив голову набок. Натали взглянула на Пича, а затем села на сухую траву перед скамейкой, и он присоединился к ней.

Дороти что-то наигрывала, постепенно приобретая уверенность, повторяя одни и те же аккорды. Она спела нежную гавайскую песню «Где-то над радугой». Пела она чисто, но с придыханием. Прохожие замедляли шаг, а некоторые останавливались, чтобы послушать. Натали наблюдала за игрой Дороти и дедушкой, ее сердце таяло.

В конце песни дедушка зааплодировал, улыбаясь до ушей.

– Это был самый приятный сюрприз ко дню рождения, – произнес он. – Спасибо, Дороти.

– Всегда пожалуйста! Я играла ее сегодня в школе, и, кажется, хорошо справилась. – Маленькая девочка посмотрела на Пича. – Папа. Правда?

Пич провел банданой по щекам, его растрогало ее исполнение.

– Не сдержался, выскочка. Всегда, когда я слышу, как ты поешь, я начинаю плакать большими мужскими слезами.

– Дороти отложила укулеле. – Приятно слышать.

«Как повезло жене Пича с ними обоими», – подумала Натали. Она вскочила.

– У меня есть кое-что для всех нас. – Она открыла коробочку «Сахар» из булочной, расположенной напротив книжного магазина. – Именинные кексы!

– Правда? Для нас?

Правда. Я взяла парочку лучших для Берти и Клео. Но… кто успел, тот и съел, правильно?

– Правильно!

– Они с шоколадом, ванилью, клубникой и радужным единорогом.

Дороти пожирала глазами великолепные маленькие кексы. Потом она взглянула на дедушку.

– Это твой день рождения. Ты выбирай.

– Ну, шоколадный для меня, – сказал он, угощаясь.

Натали посмотрела на Пича, и как-то догадалась.

– Я возьму клубничный, и мы дадим твоему папе ванильный. Так что тебе остается радужный единорог.

Глава 11

Работая на реставрациях и ремонтах, Пич часто оказывался причастным к жизни людей. Он старался быть незаметным для клиентов. На разных этапах работы он сталкивался с чуланами, забитыми вещами, бесценными артефактами, выставленными напоказ, небрежным беспорядком, не предназначенным для чужих глаз. Он слышал жаркие споры и бессмысленные, бессвязные разговоры, глупые шутки и добрые слова, ругань детей, рев музыки, скандалы, разыгрывающиеся трагедии: люди жили своей жизнью.

На многие его проекты уходили недели и даже месяцы, он словно сливался с местом, подобно деревянным изделиям или забытым инструментам. Люди не забывали, что он там, но как только они привыкали к его присутствию, то переставали притворяться и становились сами собой. Будучи молчаливым наблюдателем, он не хотел вмешиваться, но иногда этого не удавалось избежать. Пока большая часть человеческих жизней день за днем вращалась вокруг обыденных вещей, изредка случались драматические, смешные или странные происшествия. Порой его наблюдения выливались в песни, которые он писал. Однажды он написал целую балладу про женщину, которая положила туфли своего припозднившегося мужа в ящик для благотворительности.

Никогда не знаешь, откуда возьмется искра вдохновения.

Он подозревал, что, возможно, напишет песню про Натали Харпер. Она напряжена до предела, словно в идиотском розыгрыше, унаследовала магазин, а также старого Эндрю, у которого явно были серьезные проблемы с памятью. Судя по звонкам, которые он невольно подслушал, она также получила в наследство кучу проблем с деньгами, не говоря уже о здании, в котором было больше проблем, чем он рассказал.

Что-то в ней зацепило его. Встреча в парке оказалась сюрпризом, но Сан-Франциско был большим городом, состоящим из маленьких городков, где все люди знали друг друга. Со своим старым дедушкой она казалась такой же сладкой, как и те кексы. С посетителями неизменно вежливой. С Пичем – сложно догадаться.

Она была чертовски хороша – маленькая и грациозная, с нежной кожей и огромными глазами, которые ничего не скрывали. Смесь нежности и ярости. Изящные руки, которые летали над клавиатурой, особенно при расчете электронных таблиц. Она была одета просто: в темно-синюю юбку, свитер и туфли на плоской подошве, как сексуальная библиотекарша. Он мог бы наблюдать за ней весь день.

Она ему нравилась. Она казалась милой женщиной. Милой, но беспокойной. Его самоуверенная соседка по квартире и соавтор Сьюзи назвала бы это «красным флагом». Но Натали была не виновата в том, что ее мама умерла, ей пришлось переехать в город, чтобы помочь дедушке и пытаться как-то жить. Его не интересовали отношения. Регина продолжала оспаривать условия опеки, потому что она выступала против его образа жизни. Ради Дороти он жил как монах. Никаких драм. Вскоре после развода он стал встречаться с женщиной, у которой были одни плюсы – добрая, красивая, умная. Но все же она не смогла скрыть свою обиду на Дороти, которая была способна испортить все. Другая казалась достаточно приятной женщиной, но Регина была против. Она даже грозилась изменить условия опеки, чтобы сократить время Пича для встреч с дочерью. В итоге он отказался вообще от любых встреч. Работа, группа и Дороти занимали все его время. Натали Харпер была искушением, но она всегда будет только клиенткой.