Книга попугая - [24]
„Я дочь царя джиннов, — начала рассказывать женщина. — Скоро будет восемьдесят лет, как этот человек отдал свое сердце любви ко мне, всю свою молодость растратил на меня. Но за все это время он и на одно мгновение не видел лица близости ко мне, ни одной минуты не вкушал напитка соединения со мной, потому что его природа создана из мрака, а мое существо — из элементов света. Как может тонкое соединиться с грубым, как может чистое слиться с мутным? У народа джиннов существует обычай, что, если смертный захочет сблизиться и соединиться с ними, захочет сочетаться узами любви и брака, он должен войти в жаркое пламя. Если выйдет он из него целым и невредимым, мы от всего сердца покоримся ему, от всей души будем служить ему. Хотя у влюбленного в душе все время горит сокрытое пламя, но он должен войти и в настоящий огонь, чтобы бремя его существа сгорело и он покинул чувственную страсть. Тогда он станет существом одухотворенным, станет вполне заслуживать близости к нам, удостоится слияния с нами. Вот уже много лет, как кипит этот котел, а у несчастного влюбленного не хватает сил броситься в этот тигель и выйти из него блестящим, как переплавленное золото, не хватает сил покинуть дело и позабыть пустую мечту. Он, согласно поговорке, „колеблется перед этим, не решается на то, не решается и на другое“. А из-за него и я, подобно Иосифу, сижу в этом колодце и забросила все свои дела. Сердце не дает мне позволения последовать обычаю своих предков, благородство и доблесть не разрешают покинуть его и счесть ничтожной эту любовь, длившуюся восемьдесят лет“».
«Когда царь выслушал этот рассказ, вынул он склянку живой воды, бывшую у него с собой, смочил этой водой голову и тело и бросился в кипящий котел. Пламя охватило его с головы до пят, но все же вышел он из него целым и невредимым. Джинни, увидев это, сошла со своего ложа, бросилась к ногам царя и воскликнула: „Хотя долгие годы этот старец варил халву страсти, но так как этот розовый шербет был предназначен тебе, в его горло не влили и единой капли этого напитка и всю сладость его целиком вручили тебе. Теперь, что бы ты ни повелел, я все исполню, что бы ни приказал, я все совершу“.
„О женщина, — ответил царь, — не скитайся в пустыне этих мыслей и не говори подобных слов. Ты будешь моей дочерью, а мужем твоим будет этот старец. Из-за его покоя я бросился в эту опасность, для его успокоения забыл я о царстве и богатстве. Если же ты полагаешь, что он старец, а со старцами не годится гонять коня брака и играть в нарды привязанности, то и эту мысль я прогоню из твоего сердца“.
Затем он смочил голову и лицо старца живой водой, старец также бросился в кипящий котел и вышел из него подобным восемнадцатилетнему юноше. Затем царь снова соединил узами любви влюбленного и возлюбленную, ищущего и искомую и распростился с ними».
Поистине, лишь тот царь, кто несет ношу всех тварей, печется о подданных, беспомощному помогает, ослабевшего поддерживает. Фузайл ибн Ийаз[53]некогда молвил: «Если бы Аллах обещал исполнить одну из моих просьб, я помолился бы за царей». — «Почему же ты не помолился бы за себя?» — спросили его. «Если бы я молился за себя, пользу от этого получил бы только я сам, если же я помолился бы за царей, выгоды эти распространились бы по всему миру», — ответил он.
Когда попугай дошел до этих слов, обратился он к Худжасте с такой речью: «О хозяйка, влюбленным, покорным своему сердцу, цари оказывали подобные услуги. Я же, раб этого дома и слуга этого порога, не могу оказать тебе должной услуги и доставить тебя как можно скорее к твоей цели. Сегодня дневной шум еще далек. Теперь собирайся, спокойно вставай и иди к своему другу».
Худжасте хотела последовать его совету, но поднялся дневной шум, утро показало свой блестящий лик, и идти уже было невозможно…
Рассказ о царевиче, семи визирях
и несчастье, постигшем царевича
из-за девушки
Ночь восьмая
Когда одноглазый надзиратель-солнце сокрылся в диване[54]запада, а быстроходный гонец-месяц выехал из канцелярии востока, Худжасте с ослабевшим телом и помутневшим взором пришла к попугаю и сказала: «О попугай, на тебя смотрят все добрые люди, тебя созерцают все добродетельные существа! Знай, я хочу засунуть палец в глаз и вырвать его, как вырывают кишки у животных, потому что я попала в такую беду из-за глаза, такой горестный день настал для меня из-за взгляда. Не знаю, какая кровавая звезда взглянула на меня и заставила встретиться мой взгляд со взглядом моего друга. Теперь сердце мое не видит избавления от мук, очи не находят освобождения от горьких слез».
«О Худжасте, — ответил попугай, — всякое несчастье, которое случается с влюбленным, происходит из-за глаз, настает из-за взгляда. Ведь и ученые говорят, что всякий, кто оберегает свой глаз от того, на что не следует смотреть, никогда не совершит того, что не следует делать.
