Книга попугая - [22]
Поистине, дерево, которое возвещает, где право, лучше животного или человека, который приписывает себе ложные права!»
«Все семь человек отправились к тому дереву и прихватили с собой и женщину. Изложили они обстоятельства дела и попросили решения. Тотчас же дерево раскололось, невеста эта вошла в дупло и исчезла в нем. Из листьев же дерева послышался голос, который возвестил: „Всякая вещь возвращается к первоисточнику своему…“
Все семь влюбленных повернули назад, обманутые и разочарованные, ушли они с сердцами, полными скорби, и глазами, полными слез, и раскаивались до конца дней своих».
Когда попугай дошел до этих слов, он повел такую речь: «О хозяйка, я опасаюсь, как бы не вернулся твой муж и не похитил тебя, как это дерево, и как бы скорбь твоя не оказалась такой же напрасной и бесполезной, как скорбь этих семи влюбленных».
Худжасте, выслушав эти речи, хотела послушаться совета и пойти в покои к другу. Но в то мгновение красавица-луна вошла в дупло запада, поднялся дневной шум, утро показало свой блестящий лик, и идти было уже невозможно…
Рассказ о царе царей, о влюбленном старце,
и о том, как царь хотел пожертвовать
своей жизнью ради дервиша[50]
влюбленного в дочь царя джиннов
Ночь седьмая
Когда Иосиф-солнце спустился в колодезь запада, а Иона-месяц показался из чрева кита-востока, Худжасте, подобно Зулайхе, пришла просить разрешения у попугая и сказала: «О сокровищница мягкости, о истое благородство и целебное зелье для моего недуга! Я стыжусь твоей доброты. Каждую ночь прихожу я к тебе, прерываю твой сон и безгранично докучаю тебе. Но что поделать? Дело вырвалось из моих рук, залила меня вода, а ты тоже не проявляешь небрежности в моем деле, не относишься к нему небрежно. Не знаю, какими словами отблагодарить тебя сегодня ночью за твое великодушие и твою услужливость…»
«Я служитель этого дворца и раб этого трона, — отвечал попугай, — но только не могу я оказать тебе той услуги, которую ожидают от избранных рабов и достойных похвалы слуг, и не могу доставить тебя к твоей цели так скоро, как мне хотелось бы».
«Ты, наверное, слыхала, как старался царь царей, который был главою царей Индии, о соединении и сближении любящего и возлюбленной; как ради юноши он отказался от своей собственной жизни, как ради старца утратил привязанность к существованию».
«А как же это было?» — спросила Худжасте.
«Говорят, — ответил попугай, — что некогда у царя Бихильзана была дочь, столь прекрасная, что художник божественной мощи в мастерской времен никогда не изготовлял более красивого изображения, а живописец судьбы в картинной галерее веков не видывал более прекрасной картины. Как-то раз дервиш влюбился в лик ее, нищий был охвачен страстью к кудрям ее. Склонил он главу в безумии любви к ней и, хотя ранее не печалился и о кусочке хлеба, начал теперь заботиться о душе своей. Хотя дальновидный архитектор разума и старался воспрепятствовать тому, говоря: „О дервиш, что это за дурная страсть овладела твоей головой? Что это за пустая мечта охватила твои представления? Какие отношения могут быть между дервишем и царем? Как может сблизиться нищий и царь царей?“, но любовь нашептывала ему: „В деле любви родство и равенство не являются необходимым условием. Нищий и царь — одно и то же. Когда то животное, о котором упоминается в словах: „А четвертым был с ними пес их“, последовало за святыми отроками и те хотели воспрепятствовать ему и изгнать его из своего общества, животное сказало: „Почему вы препятствуете мне следовать за вами, почему гоните меня от себя?“ — „Потому, что ты не нашего рода“, — отвечали они. „В любви равенство не является необходимым условием, — возразила собака, — если же вы гоните меня, возвращайтесь назад и вы! Ибо тот возлюбленный, ради которого вы пустились в путь, тоже не ровня вам“».
«Дервиш послал весть царю Бихильзана: „Я влюбился в твою дочь. Дай мне ее в жены. Не смотри на то, что я нищий, а ты царь, потому что по законам любви родство и равенство не являются необходимым условием“.
Царь удивился этому посланию, разгневался и хотел предать дервиша казни, но один визирь молвил: „Он дервиш, а цари не марают меча кровью дервишей. Я придумаю средство лучше этого, чтобы устранить его“. А дервишу он сказал: „Невесте полагается принести подарок, а подарком, достойным царской дочери, может быть только такое количество золота, какое можно погрузить на слона. Если ты доставишь его нам, мы отдадим за тебя дочь“.
