Когда подельник, наконец, покинул ее дом, Сафина вздохнула с облегчением.
Как всегда, «овцы» начали движение так резво, словно готовы были не останавливаясь бежать до самой Немедии. И Ллеу ничем от них не отличался…
«Ничего, — подумала ведьма, — можно надеяться, что все обойдется. Еще под покровом ночи они покинут столицу и уже к середине следующего дня будут достаточно далеко. Безумное «стадо» не остановит ни непогода, ни удушливая жара. Одержимый своей мечтой человек способен идти за призраком ее осуществления, как осел за подвешенной перед мордой морковкой. Так что Шенар, можно сказать, никого не ведет за собой силой. Пока у него есть она, Сафина, ему не требуется армия для совершения дерзкий набегов за рабами. И никакого риска, никакой опасности внезапного бунта. Да уж, ничего ни скажешь, неплохо устроился в жизни лысый гаденыш…»
Она тщательно уничтожила все следы пребывания в своем доме торговца и его «товара», стараясь изгнать грызущую сердце тревогу по поводу того, что она сотворила с мальчиком. И последующие события покажи, что успокаиваться колдунье было рано.
Потому что не прошло и нескольких часов, как устрашающей силы удары в дверь заставили содрогнуться уж совсем не ветхие стены дома Сафины. Ничего себе! Кто бы это еще демоны могли принести? Нежданные гости давненько не посещали колдунью. Впрочем, особого страха она ни перед кем не испытывала, прекрасно умея «отводить глаза» и внушать почти все, что yгодно, любому излишне любопытному нежелательному посетителю. Не дожидаясь, пока дверь слетит с петель, Сафина отодвинула засов и отступила в сторону. Огромного роста мужчина с самым решительным и грозным видом переступил через порог, едва не задев головой о притолоку.
— Эй, старая кошелка, — рявкнул он, надвигаясь на Сафину, — где твой плешивый сожитель?!
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, мой господин…
Конан уставился на нее в полном ошеломлении. Как же он мог так ошибиться?! Ведь едва войдя внутрь, он ясно видел взрослую женщину, пренеприятную причем особу, а сейчас перед ним стоит маленькая, не старше семи лет девочка с полными слез расширенными глазами.
Какая уж там «старая кошелка»… всего лишь ребенок! И как все это понимать? Он обернулся к Элрине, которую, по счастью, не успел отпустить.
— Ты меня куда привела?!
Этого Элрина тоже не понимала.
Она-то видела перед собой именно Сафину, такую, какой та всегда и была, и поведение киммерийца, его внезапное замешательство были на редкость странными.
Колдунья, уперев руки в бока, злобно сверкала глазами, не отводя от предательницы тяжелого взгляда.
— Она… он… я… — невнятно пролепетала Элрина, в совершенном замешательстве не соображая, кого больше бояться и с кем объясняться в первую очередь.
Противная сопливая девчонка переминалась с ноги на ногу.
— Где Сафина? — все-таки возобновил допрос варвар, — И где Шенар?
— Сафина — это я, — пискнул странный р нок. — А Шенар ушел. Лысый Шенар всегда у лит.
— Куда? И когда?
— Ночью, мой господин. Наверное, ночью не видела! А зачем вам Шенар? Он что-нибудь украл у вас, этот старый облезлый ворюга? Ах! От него одни неприятности. Соседи давно сулятся пришибить или отравить паскудника, но страсть до чего хитрый и ловкий, и ест только крыс да мышей… если не удается стянуть чего повкуснее.
— Крыс и мышей?..
— К-конечно, мой господин… правда, крыс он чаще просто душит и приносит мне. Вот! — в доказательство своих слов девочка быстро нагнулась и, не выказывая особого отвращения, подняла из-под ног дохлую крысу, держа ее двумя пальцами за голый скользкий хвост и покачивая из стороны в сторону. — А разве… господин не знает, что коты… имеют такие повадки? Вот и Шенар тоже.
Если бы ее последние слова не прозвучали такой откровенно издевательской интонацией Конан уже почти был бы готов поверить в то, что Шенар в самом деле всего лишь облезлый кот, а девчонка — его хозяйка.
Но выражение глаз этого ребенка на один мне сделалось вместо растерянного и испуганного совсем иным — злобным и торжествующим. Да ведь и Горилла Грин в последний момент прикинулся чем-то подобным! Киммерийца охватила ярость. Отпустив трясущуюся от страха Элрину, он вцепился в отвратительную девчонку и встряхнул ее, словно тряпичную куклу. Та выронила из рук крысу — которая тут же растаяла в воздухе, не долетев до пола — и пронзительно завизжала, причем визг перешел в такие звуки, что издает кошка, если ей случайно наступить на хвост, а ее пальцы на глазах превратились в звериную лапу с заостренными когтями.
Что-то колдунье на сей раз было не отвязаться от кошачьей темы. Элрина, вместо того, чтобы, получив свободу, пуститься наутек, как зачарованная наблюдала за происходящим, страстно желая, чтобы варвар свернул ведьме шею — тогда бы ей, Элрине, по крайней мере можно было бы не опасаться мести со стороны Сафины. Так и есть — пальцы Конана сжались на горле того, кого он держал в руках; еще миг — и хруст костей возвестил бы о том, что все кончено. Но тут киммериец опомнился: прикончив тварь, он лишился бы возможности узнать что-либо о судьбе Ллеу.
Разум взял верх над взбудораженными чувствами.
