— Я вот думал, не в одну ли нам сторону, — сказал он.
— Я и сам об этом думал, — ответил Трис, закладывая бумаги в портфель. — Вы понимаете, что вы сорвали занятие?
— Многие говорили, что это лучшее занятие из всех, какие у них только были, — заметил Бейтс. Уж мы точно заставили их думать, правда?
— Мы? — переспросил Трис.
— Ну да, вы, да я, да мистер Тинкер, — сказал Бейтс.
— Я считаю, что вы вели себя довольно скверно, — ответил Трис. — У вас явно склонность к драматическим жестам, правда?
— Полагаю, что я вел себя не важно, — задумчиво сказал Бейтс.
— Да, — твердо произнес Трис. Вид у Бейтса был такой, точно ему страшно польстили; любое внимание он принимал за комплимент.
— Может, мы могли бы поговорить об этом, — сказал он. — Может, я как-нибудь вечером зашел бы к вам.
— Здесь больше не о чем говорить, — ответил Трис, — за исключением того, что я рассчитываю, что, либо вы будете вести себя с полной ответственностью, либо в дальнейшем прекратите посещать эти занятия.
Бейтс опечалился.
— Но для меня это самые плодотворные занятия за всю неделю, — сказал он. — Это единственное время, когда я могу послушать вас со всеми тонкостями. Должен же кто-то сказать вам, что как преподаватель вы очень много даете.
Но, надевая в туалете спортивный костюм, Трис испытывал лишь глубокое ощущение неудачи. Ему казалось, что единственный человек, которого он способен здесь убедить, который разделяет его самые существенные убеждения, — отъявленный безумец. И с этим-то человеком он скован одной цепью. Это была вторая половина его «я», и ему казалось, что он ничего не может сделать, чтобы освободиться от него. Трис наблюдал за шагавшим впереди него по улице Бейтсом, выступавшим своим странным, широким шагом, и ему чудилось, будто и башмаки его ступают по тем же следам. «Я думал, не в одну ли нам сторону», — сказал тогда Бейтс. «Может, и в одну, — размышлял теперь Трис, залезая на свой мопед и держа путь через этот провинциальный город. — В конце концов, может быть, и в одну».
Malcolm Bradbury, 1976.
Из журнала «Англия» 1978_04_№ 68