Китайские мемуары. 1921—1927 - [94]
Между тем рабочие в Нанькане, которых насчитывалось 500 семей, уже организовались. Они успели провести ряд забастовок и добились частичного успеха. В процессе борьбы они создали свои рабочие союзы, названия которых давали представление о преобладавших в Нанькане ремеслах и занятиях. Здесь были союзы плотников, парикмахеров, служащих, серебряных дел мастеров, кузнецов, ткачей, служащих чайных домов, сапожников, красильщиков и портных. Вступительный взнос, например, по союзу плотников был равен для рабочего пятидесяти фэням, для хозяина — двум юаням. Ученики освобождались от уплаты. Ежемесячный взнос был установлен в размере десяти фэней для хозяев и пяти — для рабочих.
Каждый союз избирал комитет, который состоял из четырех отделов: секретариата, организационного, финансового и пропаганды. Каждый союз объединял рабочих и хозяев как в самом городе, так и во всем уезде. В городе были созданы уличные отделения союзов, которые проводили собрания не реже одного раза в месяц. Если среди членов отделения возникал конфликт, то он разбирался в общем комитете союза.
Собрание комитета союза созывалось раз в две недели, а общее собрание всего союза — раз в шесть месяцев. На этом собрании избирался комитет союза.
Союз плотников расклеил на улицах свой устав, отпечатанный в местной типографии, вместе со следующей резолюцией:
«1. С 30 сего месяца (октябрь.— С. Д.) заработная плата всех членов союза увеличивается не менее чем на 5 фэней в день.
2. Срок обучения учеников — членов союза — ограничивается тремя годами.
3. Все плотники, независимо от того, состоят ли они членами союза или нет, обязаны внести в кассу союза по одному юаню».
Или вот, например, расклеенный на улицах устав союза швейников. Первый пункт этого устава гласил: «Союз организован рабочими и хозяевами швейных мастерских и по своей сущности является профессиональной организацией». Пункт второй: «Союз ставит своей целью объединить усилия своих членов и установить между ними хорошие отношения, поднять производство и расширить дела, положить конец лишениям, поддержать благополучие членов». Вступительные взносы в этом союзе были установлены такие же, как и у плотников, но, кроме того, в пользу союза взимался с каждой швейной машины один юань. Организационная структура была такой же, что и у союза плотников. Председатель уличного отделения назначался комитетом. В комитет союза входили семь человек, из которых четыре являлись деревенскими портными.
Таким образом, наньканские рабочие союзы по существу представляли собой гильдии, которые, по-видимому, являлись в Китае неизбежным этапом на пути создания классовых рабочих союзов.
Гоминьдановская организация была создана здесь местной организацией компартии и комсомола еще в мае, т. е. за три-четыре месяца до занятия Нанькана Национально-революционной армией. Во всем уезде подпольная гоминьдановская организация насчитывала около 100 членов, из которых 30 работали в самом Нанькане. С приходом Национально-революционной армии гоминьдан вышел из подполья. Во время нашего посещения в уезде было 600 членов гоминьдана.
Нелегальная городская организация в тот период, когда она насчитывала в своих рядах 300 человек, состояла из учителей, учащихся, нескольких рабочих и крестьян. В ноябре 1926 г. в гоминьдановскую организацию в Нанькане входили: крестьян—16, рабочих— 6, купцов (к ним относились главным образом приказчики) — 25, учителей — 29, учащихся — 13, врачей — 2 и шэньши—19. Таким образом, почти половина всей городской организации состояла из шэньши и купцов.
Как и все китайские уезды, наньканский был уездом крестьянским. В нем было 27 тыс. хозяйств с населением от 150 до 200 тыс. человек. Некоторые утверждали, что жителей насчитывалось больше — 300 тыс. человек. Уезд делился на 41 волость примерно, по 10 деревень в каждой. Таким образом, в уезде имелось более 400 деревень.
Большинство крестьян были безземельными. Цифры о социальном составе населения мы получили из двух разных источников. Не рискуя признать абсолютно верными данные только одного из них, приводим оба варианта;
Крупных землевладельцев Самостоятельных крестьян Полуарендаторов Арендаторов
1 080 хозяйств
3 240 9 720
12 960 810 хозяйств
2 720 *
13 820 » 9 650 »
В обоих вариантах подсчета полуарендаторы и арендаторы составляли примерно 80% общего количества хозяйств. Среди полуарендаторов была в основном деревенская беднота, но в этой категории встречались и крестьяне, расширявшие путем аренды свое хозяйство.
Очень расходились данные о батраках. Если общее количество населения в уезде доходило примерно до 200 тыс. человек, то, по одним подсчетам, количество батраков составляло 34 тыс., по другим — лишь 4 тыс. человек. Если бы первый вариант был реальным, то это означало бы наличие развитого капиталистического сельского хозяйства в уезде, но, как мы увидим ниже, типично капиталистические хозяйства в уезде встречались редко. Вот почему эту цифру можно без колебаний отбросить, но вместе с тем и вторая цифра была тоже безусловно преуменьшенной, ибо наличие множества деревенских кули в уезде бросалось в глаза.
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.