Китайские мемуары. 1921—1927 - [93]
Мы спустились с гор в цзянсийские долины. Вниз идти было легко, но дрожали колени, и казалось, вот-вот они подогнутся. Издалека уже слышалась музыка и видны были толпы народа, которые вышли из Даюя встречать нас. Это была действительно всенародная встреча.
Мы остановились в торговой палате и ждали, когда кончатся банкеты, обмены визитными карточками, поклоны и улыбки, чтобы отдохнуть после тяжелого перехода. Однако, несмотря на поздний час, состоялся большой митинг, на который пригласили и нас.
Поразительно, как здесь резко очерчены провинциальные границы. Даюй лежал примерно в 15 км от провинции Гуандун, а жители его не понимали гуан-дунского наречия; в Гуандуне мы не встретили ни одного мужчины с косой, здесь же, в Цзянси, косы встречались часто, хотя уже попадались мужчины с бритыми головами — признак того, что и здесь старый обычай начинал исчезать. Женщины в цзянсийской деревне носили другой костюм, в прическе у них были другие украшения. В полях не было гуандунской дробности. Чаще встречался зажиточный крестьянин со своим отдельно стоящим домом. И даже рабочий скот здесь был другой.
Видели мы здесь и отличные от гуандунских картины, характеризовавшие быт цзянсийской деревни и небольших городов. Вот, например, толпа вокруг столика, за которым сидит гадальщик. В том же Даюе по улицам ходили монахи с литаврами и изгоняли из каждого дома, из каждой лавки злых духов. Монах заходил в жилище и поджигал бумажный мешочек с самодельным порохом. Порох вспыхивал ярким пламенем, облако дыма застилало жилище. Так «выжигались» и изгонялись злые духи, что сопровождалось неугомонным и сокрушительным боем в литавры.
Снова день перехода, и мы в другом уездном центре— Нанькане. Городок этот был занят Национально-революционной армией 6 сентября 1926 г. Мы пришли в конце ноября. И здесь за короткое время пробудилась общественная жизнь. Уже были организованы рабочие союзы, созданы комитеты гоминьдана, однако компартия и комсомол, несмотря на освобождение провинции от суньчуаньфановских войск, еще не вышли из подполья.
Нанькан — это бойкий торгово-ремесленный городок, насчитывающий около трех тысяч семей. Здесь заметно было иностранное влияние:, выросли за последние годы европейского типа здания, встречались и вполне современные китайские магазины с иностранными товарами и вывесками на английском языке. В городе имелась электрическая станция.
Когда мы подходили к Нанькану, нас поразило обилие намалеванных красавиц. Местный чиновник разъяснил нам, что это обитательницы наньканских публичных домов и что таких женщин здесь около трехсот.
В Нанькане у нас была остановка на весь день, прошедший в бесконечных банкетах и митингах. Мы воспользовались возможностью и бродили по тесным улочкам.
Чтобы ознакомиться с жизнью городка, я собрал расклеенные на стенах домов объявления, особенно такие, на которых были официальные печати местных властей. Среди объявлений, действительно, оказались ценные материалы, вплоть до уставов только что организовавшихся рабочих союзов. Но поразившим меня более всего документом было объявление новых го-миньдановских властей о продаже с торгов права на сбор налогов. Привожу это объявление гоминьданов-ской администрации полностью.
«Объявление Южноцзянсийского финансового комитета.
11 ноября получена телеграмма от директора провинциального финансового комитета, в которой он сообщает о решении продать купцам с торгов управление всеми объединенными налоговыми учреждениями. Торги на продажу провинциального налогового управления, а равно и налоговых управлений, расположенных в других городах, будут производиться в здании Провинциального собрания. Продажа остальных (т. е. уездных) управлений должна быть произведена на месте. Инструкции высылаются, а телеграмма посылается для того, чтобы местные финансовые комитеты немедленно установили сроки торгов. При покупке налоговых учреждений деньги должны быть уплачены наличными.
В соответствии с этим распоряжением мероприятие это проводится здесь, в Нанькане. Срок и условия торгов будут сообщены позже. Мы надеемся, что все купцы, знакомые с положением различных объединенных налоговых управлений и желающие по контракту купить их, придут в ямынь для ознакомления с соответствующими инструкциями».
Власть, как известно, принадлежит тому, кто собирает налоги. Гоминьдановское правительство в Цзянси, действуя таким образом, продавало эту власть с торгов купцам. Если купцы вкладывают свои капиталы в такое предприятие, как налоговое управление, то они прежде всего стремятся получить прибыль, и, судя по некоторым данным, прибыль составляла не менее ста процентов. Она выколачивалась в первую очередь из крестьян и рабочих.
Когда купцы покупали налоговые управления по контракту, то армия, полиция и суд обязаны были помогать купцам сдирать с трудящихся семь шкур, ибо половина сбора шла органам власти, а другая — составляла доход купцов.
Прочтя этот документ, мы невольно подумали о народных массах, которые возлагали такие большие надежды на национальную революцию. Этот документ, расклеенный в ноябре на узеньких улочках Нанькана и обнаруженный нами на улице имени Сунь Ятсена, лучше всего говорил о классовой природе нового правительства в Цзянси.
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.