Киномысль русского зарубежья (1918–1931) - [161]

Содействовали О. Женина в создании этого блестящего фильма артистки: Кармен Бони, Жина Манес и Эльга Томас и артисты: Иван Петрович, Гастон Жаке, А. Бандини, Н. Оттави и М. Брадель. Они все хороши, просто и искренне создали несколько прекрасных, остающихся в памяти образов. А Кармен Бони во многих сценах показала себя и вовсе великолепной актрисой – актрисой «Божьей милостью». Образ студентки Луиз Мерсье в ее изображении пленителен, ее жизнерадостность, искренность, ее счастье и горе волнуют зрителя, оставляют большое, радостное впечатление…

После просмотра картины представителями прессы и кинематографическими деятелями, устроенного фирмою «Софар» в театре Елисейских Полей, Кармен Бони была устроена публикой овация как в самом театре, так и на улице. Огюсто Женина, который присутствовал на просмотре с температурою в 40 градусов (в таком же состоянии он, кстати сказать, «докручивал» свои самые сильные сцены на Лионском вокзале и заканчивал монтаж фильма), бежал из театра, чтобы избежать оваций.

«Латинский квартал» скоро пойдет в одном из больших театров.

Печатается по: Возрождение (Париж). 1929. 28 марта. Подп.: М.

ЧАРЛИ ЧАПЛИН

Валентин Парнах ЧАРЛЬ ЧАПЛЭН

В наши дни Чарль Чаплэн, или Charlot, как его называют французы, – европейская и американская знаменитость, любимец детей, имя мелькающее и повторяющееся, как имена премьер-министров. По его образу и подобию выделываются в Париже образчики мыла, под Charlot наряжаются танцовщицы в «Casino de Paris», ему посвящаются поэмы и статьи в серьезнейших и крупнейших журналах и целые книги. Он дорог всем – от великого художника современности Пабло Пикассо до парижского «консьержа».

А Россия, выдержавшая четыре года блокады, не видела его фигурки. Вертлявость курчавого «обормота» с маленьким котелком на голове, в какой-то подозрительной визитке, широких падающих штанах, в стоптанных башмаках с поднятыми носками, беспечно или многозначительно помахивающего гибкой тросточкой. Таков он на экране и многочисленных плакатах. Глава новых людей нашего времени, создающая жизнь и жизнь-искусство жестом и движением. Пульчинелла, Петрушка, Гиньоль[369] не могут дать представление о новом выразительном человеке XX века.

Эпопея Шарло: Чарль Чаплэн на войне, Шарло-Кармен, алкоголик в санатории, каторжник, подмастерье у портного, роликобежец, боксер, скрипач, эмигрант в Америку на океанском пароходе, «Шарло не унывает», «Шарло кутит», Шарло у ростовщика на балу, Шарло в магазине, пожарный, Шарло в баре, Шарло-бродяга, Шарло ухаживает за больными и т. д. и т. д.

По одним сведениям, еврей из Каменец-Подольска, эмигрировавший в Англию и Америку, по другим – сын эмигрантов из того же города. По-видимому, понадобились эмоциональность и культура древней расы, тяжкие политические и экономические условия, школа великолепной пантомимы в Англии, прерывисто-ускоренный темп американской жизни, чтобы создать этот тип международного мима-эксцентрика.

Эксцентризм, не умирающий в древней еврейской расе, соединился с американским; Каплан или, по другим сведениям, Левинский превратился в Чаплэна[370].

Есть врожденный жест, прирожденное движение, врожденная выразительность тела и лица, как есть врожденный тон у музыканта, манера класть краски у живописцев, движение слова у поэта. Жесты Чаплэна действуют на зрителя и вне фабулы. Кто его видел, навсегда запомнил, как в забавном отчаянии он пальцем силится высвободить шею из воротника, крутя головой и закатывая глаза, как он насмешливо, победно помахивает тросточкой, подбрасывает и ловит ее, расправляет мускулы, готовясь бороться с противником, который вдвое больше его, трагически ковыляет, убегает от полисменов особым бегом, ступая правой ногой и горизонтально выкидывая левую. Есть усмешки Шарло – наивность, кокетство, смущение, ирония – крупные белые зубы под подстриженными черными усиками, теперь знаменитыми. Есть в Шарло мгновенная жестокость и мужественность, есть почти женственная кокетливость и хрупкость, наконец, детское, мальчишеское выражение. Стиль сложился из манер, ухваток, повадок, усмешек, ужимок и оглядок.

Он не только исполнитель, но и создатель своих фильмов, в противоположность всем кинематографическим актерам. У него не только природное дарование, соображение и ум, но и опыт в области английской пантомимы – «Ночь в английском мюзик-холле»[371]. «Keystone Film Company» была первой кинофирмой, для которой начал работать Чарли. Его жанр, по его собственным словам, – синтез нескольких англичан, виденных им в Лондоне, с черными усиками и тросточкой. «Я скоро стал известен благодаря тросточке», – заявляет он. Чаплэн соблюдает экономию средств. Одно событие, вызывающее два раздельных взрыва смеха, ценнее двух событий, вызывающих такое же количество смеха. Контраст и неожиданность участвуют в системе этих средств. «Представить себе, чего ждут от меня зрители, и сделать совершенно иное – в этом удовольствие для меня», – говорит Чаплэн. Так, фильма «Чарли-эмигрант» (или «Шарло путешествует»)[372] открывается сценой на палубе III класса океанского парохода, везущего эмигрантов в Америку. Шарло свесился через борт. Видна лишь его спина. Плечи судорожно движутся. Зритель уверен, что Шарло страдает морской болезнью. «Если бы это было так, было бы большой ошибкой показывать это в фильме», – говорит Шарло. Но в действительности, выпрямившись и весело улыбаясь, он вытаскивает на удочке рыбу. Мнимый больной, оказалось, удил рыбу. Чтобы показать трудность «искусства смешить», Чаплэн признается, что он «вертел» 60 000 дюймов фильмы и лишь 2000 были показаны публике. Понадобилось бы 20 часов, чтобы представить на экране 60 000 дюймов фильмы. Все же фильма должна продолжаться лишь 20 минут.