Кинг-Конг-Теория - [5]
Мужчины резко осуждают социальную или расовую несправедливость, но проявляют чудеса толерантности в вопросах мачизма. Многие пытаются объяснить, что феминистская борьба вторична, что это буржуйское развлечение, в котором нет ничего существенного или актуального. Надо быть идиотом или конченым подонком, чтобы осуждать одни формы угнетения и поэтизировать другие.
Подобным же образом и женщинам стоило бы задуматься о преимуществах приобщения мужчин к активному отцовству, вместо того чтобы пользоваться властью, которую им предоставляют политически через подстегивание материнского инстинкта. Взгляд отца на ребенка несет в себе потенциальную революцию. Отцы могут научить дочерей, что у них есть свое собственное существование вне рынка соблазнения, что они способны на физическую силу, предприимчивость и независимость суждений, что им не нужно бояться неминуемого наказания. Отцы могут показать сыновьям, что мачистская традиция – это ловушка, жестокое подавление эмоций в интересах армии и государства. Потому что традиционная мужественность так же калечит, как и приговор к женственности. Что, собственно, требуется, чтобы быть мужчиной, настоящим мужчиной? Подавлять эмоции. Заглушать в себе чувствительность. Стыдиться своей хрупкости, своей уязвимости. Порвать с детством жестоко и безвозвратно – инфантильные мужчины не котируются. Переживать из-за размера своего члена. Уметь довести женщину до оргазма, даже если она не умеет или не хочет объяснять, что ей нравится. Не выказывать слабости. Заткнуть свою чувственность. Одеваться в блеклые цвета, носить всегда одни и те же грубые ботинки, не делать причесок, не касаться украшений и ни в коем случае не пользоваться косметикой. Всегда делать первый шаг. Не иметь никакого сексуального образования, чтобы улучшить свой оргазм. Не уметь просить о помощи. Быть храбрым, даже когда совершенно не хочется. Уважать силу, какова бы ни была ее природа. Проявлять агрессивность. Иметь ограниченный доступ к отцовству. Быть богатым и успешным, чтобы покупать себе самых красивых женщин. Бояться своей гомосексуальности, потому что проникновение в настоящего мужика недопустимо. В детстве не играть с куклами, довольствоваться уродскими пластмассовыми машинками и пистолетами. Не слишком заботиться о своем теле. Подчиняться жестокости других мужчин и не жаловаться. Уметь дать сдачи, даже если уродился неженкой. Отказаться от своей женственности, как женщины отказываются от своей мужественности – не по требованию ситуации и не по собственной склонности, но по приказу коллективного тела. Чтобы все оставалось как есть: женщины рожают детей для войны, а мужчины идут погибать, защищая интересы кучки ублюдочных близоруких кретинов.
Мы хорошо знаем, к чему мы откатимся, если не решимся на эту таинственную гендерную революцию. Это всесильное государство, которое инфантилизирует нас, вмешивается во все наши решения, якобы для нашего же блага, держит нас в детских подгузниках, в невежестве, в страхе наказания и исключения. Покровительственное отношение, ранее распространявшееся только на женщин, и применение стыда как передового оружия, позволяющего держать их в изоляции, пассивности, бездействии, теперь может распространиться на всех. Понимать механизм внушения нам чувства неполноценности, понимать, как нас вынуждают быть самим лучшими его стражами, – значит понимать механизм контроля над всеми. Капитализм – это религия равенства, она подчиняет нас всех и заставляет каждого почувствовать себя в западне – в той западне, откуда женщины никогда и не выбирались.
Такую развратную женщину невозможно изнасиловать
«В Соединенных Штатах и других капиталистических странах законы, касающиеся изнасилования, были изначально разработаны для защиты мужчин высших классов, дочери и жены которых могли подвергнуться насилию. Возможное насилие над женщинами рабочего класса обычно мало волновало суды; в результате удивительно малое число белых мужчин преследовались в судебном порядке за сексуальное насилие в отношении этих женщин».[4]
Анджела Дэвис «Женщины, раса и класс», 1983[5]
Июль 86-го года, мне семнадцать лет. Мы – две девчонки в мини-юбках, на мне полосатые колготки и низкие красные «конверсы». Мы возвращаемся из Лондона, где просрали все бабки на диски, краску для волос, всевозможные аксессуары с шипами и гвоздями, и теперь у нас нет ни гроша на обратную дорогу. Автостопом мы добираемся до Дувра, целый день угрохан, клянчим деньги на билет на паром прямо у кассы, наконец мы в Кале, уже глубокая ночь. На пароме ищем еще кого-нибудь с тачкой, чтобы нас подбросили дальше. Двое итальянских красавчиков, курящих траву, довозят нас до Парижа и высаживают посреди ночи на заправке, где-то на кольцевой дороге. Мы ждем, когда встанет солнце, а с ним и дальнобойщики, чтобы найти прямую попутку до Нанси. На улице почти тепло, мы болтаемся от стоянки к магазину.
Останавливается тачка, в ней трое, белые, типичные пацаны с района тех времен: пиво, травка, песни Рено[6]. Мы не хотим садиться к ним, потому что их больше. Они из кожи вон лезут, чтобы нам понравиться, шутят, уговаривают. Им удается нас убедить, что глупо ждать на западном выезде из Парижа и лучше они нас отвезут на восточную сторону, откуда легче поймать тачку до Нанси. И мы садимся в машину. Из нас двоих я больше повидала, я рисковее, и это было мое решение. Как только захлопнулись двери, мы поняли, что сделали глупость. Но те пару метров, пока еще было не поздно, вместо того, чтобы завопить «Остановите, мы выходим», каждая из нас, сидя в своем углу, убеждала себя, что хватит разводить паранойю и видеть в каждом встречном насильника. Мы с ними болтаем уже больше часа, они выглядят как обычные дрочеры, смешные, совершенно неагрессивные. Эта близость навсегда останется в памяти: близость мужских тел в замкнутом пространстве, откуда невозможно выбраться, где мы заперты с ними, непохожие на них. Мы всегда непохожи, с нашими женскими телами. Мы никогда не в безопасности, никогда не равны им. Мы принадлежим к полу страха, унижения, мы – чужой пол. На этом исключении наших тел и строятся маскулинности, их пресловутая мужская солидарность. В основе этого пакта – наша неполноценность. Их мужской смех, смех сильных, тех, кого больше.
В романе молодой французской писательницы, по которому был поставлен одноименный культовый фильм, показаны задворки современной Европы, скрытые блеском витрин буржуазных кварталов. Арабские районы, бары для проституток и наркоманов, дешевые фаст-фуды и прочие реалии «серой зоны» постиндустриального мира — вот сцена, на которой развертывается криминальная эпопея двух молодых женщин, доведенных до крайней озлобленности бессмысленностью и насилием, которыми наполнено существование на обочине социума. Безумная и кровавая история их похождений заслуженно было охарактеризована критиками как «европейский ответ на «Прирожденных убийц» Оливера Стоуна».
В свои тридцать с небольшим лет Виржини Депант — одна из самых модных современных французских писательниц лауреат престижной литературной премии «Флор». Первый же ее роман «Трахни меня» (Baise-moi, 1993) произвел подлинный фурор. Фильм по этому роману, снятый ею совместно с бывшей порноактрисой Корали, упрочил ее скандальную славу. «Дрессированные сучки» (Les Chiennes savantes, 1999), где сюжеты «Трахни меня» получили еще более скандальное продолжение, — уже не один год среди лидеров продаж во Франции.
Виржини Депант (род. 1974) — одна из самых модных современных французских писательниц, автор романов "Трахни меня" (Baise-moi, 1993), "Миленькие вещички" (Les Jolies choses, 1998, премия Флора) и "Дрессированные сучки" (Les Chiennes savantes, 1999).Главная героиня романа "Дрессированные сучки" Луиза живет в Лионе и танцует в пип-шоу. Да, грязно, да, опасно, да, наркота и выпивка, но ведь все так живут… И жизнь идет, как идет, пока на кафельном полу кухни не находят зверски убитыми двух стриптизерш-парижанок, которые черт его знает зачем приехали в Лион.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.