Киевские митрополиты между Русью и Ордой (вторая половина XIII в.) - [10]
Таким образом, значительная часть проблем исследования истории Орды и церковных институтов XIII–XIV вв. может считаться разрешенной. В значительной мере, реконструирована система высшего управления Золотой Орды, уточнены многие стороны церковно-ордынских отношений, изучена деятельность церковных институтов этого периода.
Между тем, вопросы деятельности митрополитов в контексте русско и церковно-ордынских связей к сожалению не получили полного разрешения. Тем не менее, результаты научной деятельности исследователей таковы что, позволяют разрешить вопросы митрополичьего управления и места киевских первосвятителей в русско-ордынских связях первых десятилетий монгольского господства на Руси.
Источниковедческий обзор
Проведенное исследование основывается на комплексе источников по истории русско-монгольской войны, Улуса Джучи, церковно-ордынских отношений и деятельности древнерусской церкви в XIII веке. Корпус привлеченных к работе памятников обширен и охватывает различные виды письменных и археологических свидетельств. Все они опубликованы в авторитетных и широко употребляемых в научной среде изданиях.
В результате можно выделить несколько групп источников. Во-первых, это нарративные источники, представленные древнерусскими повестями, летописными сводами, зарубежными хрониками. Во-вторых, это эпистолярные источники: послания и письма. В-третьих, это агиографические сочинения. В-четвертых, законодательные и канонические акты, исходившие от представителей княжеского рода, ордынской администрации или создававшиеся внутри церковной организации в изучаемый период. Несомненно, еще одним немаловажным источником являются иконографические материалы и опубликованные результаты археологических исследований. Все они позволяют разрешить комплекс исследовательских задач: уточнить отдельные аспекты деятельности русских и монгольских властей, выявить динамику развития церковной организации в исследуемый период и определить место киевского митрополита в системе русско- и церковно-ордынских отношений.
Важнейшим источником, сообщающим о состоянии церковной организации в домонгольский период, в годы монгольского нашествия и последующие десятилетия является древнерусское летописание. Немаловажным нарративным материалом по изучению образов участников событий XIII вв. является и древнерусская литература: повести и слова. Не меньшую ценность для настоящего исследования представляют западно и восточноевропейские памятники, главным образом, хроники и анналы.
Объем древнерусского летописания включает комплекс местных и общерусских сводов. Данный круг в основном определяется временем их создания. Это наиболее ранние летописи: Лаврентьевская летопись[91], включенное в Ипатьевский свод Галицко-волынское летописание[92] и Новгородская первая летопись старшего извода[93].
Наиболее употребляемой можно считать Лавреньевскую летопись. Я.С. Лурье полагал, что свод сформировался к 1305 г.[94] Выдвинутое ученым предположение о ростовских включениях 80-х годов XIII века, скорее всего, исходит из более раннего утверждения Д.С. Лихачева[95]. При этом, существует мнение, что Суздальские записи по Лаврентьевскому списку, в том числе описание Батыевого нашествия, представляют собой личную интерпретацию событий самого монаха Лаврентия и таким образом могут быть отнесены к 1377 году[96]. В итоге, не смотря на обилие мнений о времени появления памятника[97], тексты большинства сообщений Суздальской летописи относятся к началу XIV в.
Не менее значимо Галицко-Волынское летописание. Проблема его появления вызвала жаркую научную дискуссию. По мнению Н.Ф. Котляра, Галицко-волынская княжеская летопись, включенная в Ипатьевский список, и внутренне разделенная на Галицкую и Волынскую части, сформировалась в дошедшем до нас виде в 1264 и 1290 гг. соответственно[98].
Несомненную научную ценность для данного исследования представляет Новгородская первая летопись старшего извода. А.А. Шахматов относил ее появление к XIV в., а временем окончательного ее формирования выдающийся исследователь считал 1330 год[99]. Подобного мнения придерживается и Б.М. Клосс. Правда, при этом он замечает, что записи, посвященные второй половине XIII века, были заменены в первой половине XIV в. из-за обострившегося московско-тверского противостояния[100].
Все названные своды, дошли до нас в списках первой трети — второй половине XIV в. и содержат сообщения, позволяющие реконструировать состояние церковной организации, как до монгольского вторжения, так и в изучаемый нами период. Особенно интересен пласт летописных сюжетов, связанных с описанием монгольского нашествия и последствий золотоордынского господства в княжествах северо-восточной и южной Руси, а также в Новгороде соответственно.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.