Кенесары - [29]

Конечно, Перовский понимал, что борьба против мятежа необходима. И потому первоначальным его действием было привлечение хотя бы в определенной степени на свою сторону Кенесары Касымова и его приверженцев. Но кроме того, Перовский хорошо понимал, что необходимо вести военные действия не только против самого Кенесары Касымова, но и взять его в военные клещи, из которых он уже сам не выйдет.

Но на этом пути у Перовского была самая большая опасность — со стороны Хивинского ханства. И потому, ведя переписку с Кенесары Касымовым и как бы считая его своим союзником, а, может быть, в определенной степени и единомышленником, Перовский в то же время очень деятельно и энергично готовился к походу на Хиву. В тайных замыслах Перовского об этом походе, конечно, Кенесары Касымов играл важную роль. Во-первых, он должен был стать заслоном для российского войска, во-вторых, уже своими определенными действиями он мог создать такую обстановку, когда российские войска могли бы продвинуться в Хиву без единого выстрела.

Таковы были замыслы В. А. Перовского в конце 1838 года. Но замыслы замыслами, а время текло — не в пользу Перовского, не в пользу Кенесары.

К весне 1839 года Кенесары становится самым влиятельным лицом казахской степи. Именно к нему обращены были взоры не только таких высоких покровителей, как В. А. Перовский, но и взоры центральноазиатских правителей — бухарского эмира, хивинского и кокандского ханов. Так что Кенесары становился фигурой большого масштаба. Вся цент-ральноазиатская политика каким-то образом теперь должна была быть связана с действиями Кенесары, и Кенесары стал действовать. Под его контролем оказались все торговые линии, которые велись от Сибирской линии и Троицка в Ташкент. Это давало, с одной стороны, источники доходов для материального обеспечения его войск, а с другой — оказывало большое воздействие на те государственные структуры Центральной Азии и России, которые были очень заинтересованы в торговле.

Весной 1839 года Западно-Сибирская администрация начала действовать. К начальнику сибирских киргизов пришло предписание, в котором перечислялся целый ряд мер против повстанцев. Одна из этих мер — необходимость заручиться поддержкой лояльных администрации родоправителей и султанов и любыми способами привести аулы, откочевавшие к Кенесары, вновь в подданство администрации. И вменялось также огласить обращение генерал-губернатора Горчакова ко всем родовитым казахам.

В обращении говорилось, что Кенесары Касымов в начале своего выступления обещал низвергнуть военные посты и учреждения, но это у него не вышло: «Но что воспоследовало с обольщенными: лишившись постоянных кочевок, потеряв многочисленные стада, в нищете остаются они по местам бесплодным, или, разоренные последствиями своего легкомыслия, являются с покорностью, испрашивая от тех властей, коих избегали; между тем как русское воинство не утратило ни единого пикета и в скором времени жестоко накажет упорствующих».

А разве сожженные пикеты, наконец, сам Акмолинский приказ и Актауское укрепление не свидетельствовали о грозной силе повстанцев?! Лукавил генерал-лейтенант Горчаков, и сильно лукавил.

Обещал он также наградить тех, кто был на стороне власти, а тех, кто не подчинился — жестоко наказать. Наверное, такие обращения имели для степняка обратную силу, а только богатеющей знати они были на руку — можно угодить властям и поживиться в суматохе. Кенесары к этому времени группирует вокруг себя множество казахов из Среднего и Младшего жузов для открытия военных действий весною 1839 года. И тогда в ответ на действия Кенесары Касымова, уже действительно полновластного, но еще не легализованного властелина, В. А. Перовский высылает против него отряд под командованием войскового старшины Лебедева. Отряд разгромил аул дяди Кенесары — султана Абдуллы Аблаева. Разгром был страшен. Пятьсот лучших казаков на отличных конях огромной лавиной обрушились на аул, в котором насчитывалось до сотни кибиток. В этом нападении было до 50 убитых и захвачен сам султан. В качестве добычи отряду Лебедева досталось 679 лошадей, 132 верблюда, 102 единицы рогатого скота и более 2 тысяч овец.

Лебедев после этого решил догнать и самого Кенесары, и его отца Касыма, но не смог из-за сложной природной обстановки. Один из немногих противников Кенесары, Лебедев очень хорошо понимал, что ведение степной войны требует тщательной подготовки, а захват большого количества скота, основы казахского хозяйства, ведет неминуемо или к гибели кочевников, или к изъявлению подобострастной покорности. После этого он был вынужден возвратиться на линию. После чего Лебедев, один из лучших знатоков ведения степной войны, проинформировал Перовского о том, как надо вести военные действия против Кенесары Касымова, что необходимо предпринимать и как эти военные действия должны проистекать в условиях Тургайской степи и в целом Центрального Казахстана и его южных регионов.

Перовский старался создать необходимые условия для того, чтобы полностью покорить Кенесары. Об этом свидетельствует донесение председателя Оренбургской пограничной комиссии Ладыженского: «Довести Кенесары до добровольного принятия верного соблюдению условий полагаемых законами подданства в места кочевания, которые предложено нам разрешить». Примирительные решения Перовского по отношению к повстанцам объясняются, конечно, не столько желанием Перовского действительно помочь восставшим, а тем, что В. А. Перовский все лучше и лучше понимал ту ситуацию, которая складывалась вокруг Казахстана, восточных владений и в целом в самой Российской империи. И Кенесары принял эти условия: он начал вести переписку с Перовским и очень часто заявлял, что не намерен воевать с Россией, что он всегда жил с русскими дружно. Он писал: «Я, султан Кенесары, со времени деда моего Абылая жил с русскими дружно как со своими братьями. Но причина, побудившая меня ссориться с ними, та, что жители Омска и Петропавловска не давали нам спокойствия. Приехав к сей стороне, объявляю, что я никогда не был врагом России, о чем и прошу довести до сведения высшего начальства».