Кенесары - [28]

Осенью 1838 года, уже собрав достаточно большое количество своих сторонников, Кенесары начал предпринимать серьезные действия как против Западно-Сибирской администрации, так и против Оренбургской администрации. Все эти действия носили двоякий характер.

Первое — для него было важно, чтобы власти научились с ним разговаривать, и постепенно власти научились с ним разговаривать, завязалась даже тесная переписка между Кенесары и генерал-губернаторами Горчаковым и Перовским. Эти генерал-губернаторы были разными людьми, но их объединяла одна цель — борьба с Кенесары Касымовым. Горчаков стремился решительными действиями создать такие условия, чтобы Кенесары Касымов либо сам сдался, либо был захвачен в плен. В то же время Перовский достаточно долго вообще открещивался от состояния дел в Средней орде. Почему так происходило? Да потому, что между этими обоими ведомствами, и Оренбургским, и Западно-Сибирским, проходила очень большая межевая граница. Эти генерал-губернаторы считались почти независимыми, оба были наделены большими полномочиями, оба были крупными личностями.

Используя противоречия между Западно-Сибирским и Оренбургским ведомствами, Кенесары стремился укрепиться сам, и в то время это являлось для него выходом. Главное, он мог, играя на противоречиях, уходить в те районы, которые находились в зоне соперничества этих двух генерал-губернаторств, — в районы Улутау и приграничные районы кочевья между Младшим и Средним жузами, которые, в конце концов, были и независимыми. Вместе с тем Кенесары Касымов рассчитывал, что его борьбе против российской администрации поможет соперничество Горчакова и Перовского. Если, например, Горчаков применял к сподвижникам Кенесары суровые карательные меры, то Перовского как бы не касалось, что какой-то там мятежник и киргизский султан Кенесары Касымов ведет борьбу против Западно-Сибирской администрации. Когда же Кенесары начинал вести военные действия против Оренбургской администрации, Западно-Сибирская считала, что это их личное дело, поскольку докладывать наверх о том, что мятеж принимает общеказахские масштабы, не стоило и заикаться. Таким образом, отряды Кенесары Касымова благополучно уходили в те районы кочевания, которые находились в глубине казахской степи и фактически не попадали ни под чью юрисдикцию. Поэтому можно говорить о том, что Кенесары Касымов в конце концов создал какое-то небольшое государственное объединение — свое, которое было независимым. Хотя, разумеется, независимость эта была призрачной.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ВОЙНЫ

В целом лукавый, генерал-губернатор Оренбургского края Василий Алексеевич Перовский был очень способным человеком и любил окружать себя талантливыми людьми. Он общался с Пушкиным и Жуковским. Был знаком с той плеядой поэтов и писателей, которые составляли гордость России того времени. Кроме того, будучи генерал-губернатором Оренбургского края, В. А. Перовский привлек к работе в этот край такого знаменитого уже в то время писателя, выступавшего под псевдонимом Казак Луганский, как Владимир Даль. Он стремился показать, что является носителем просвещения, что дух просвещения всегда будет витать над Оренбургским краем. И среди его чиновников действительно были такие люди, которые внесли замечательный вклад в изучение истории края. Обстановка просвещения в Оренбурге привлекала к Перовскому внимание всей России, и потому, зная, что вверенный ему край становится одним из самых значительных краев России в социальном, политическом, хозяйственном отношении, он стремился, конечно, оказать сильное воздействие и на Кенесары Касымова.

В одном из своих посланий к Кенесары В. А. Перовский писал: «Из доставленных ко мне председателем пограничной комиссии генерал-майором Генсом писем ваших к нему я с удовольствием видел, что вы изъявляли готовность предстать перед начальством и оправдать себя в невинности, что хотите повиноваться начальству и что желали бы видеться с генералом Генсом. Имея много просьб, я поручил генералу Генсу указать вам место для вашего кочевания и узнать о ваших просьбах, какие вы имеете, чтобы сделать вам удовлетворение». В. А. Перовский в этом письме говорит, что он указал место для кочевания. А мы прекрасно понимаем, что местом кочевания для Кенесары должна была стать вся степь, свободная от каких-либо чужеземцев и чужестранцев. Поэтому в самом начале взаимопритяжения между Кенесары и Перовским не сложилась та линия поведения, которая вывела бы их на путь мирных переговоров. Все шло к тому, чтобы Кенесары оказался все-таки в подчинении у В. А. Перовского, в подчинении у начальства Оренбургского края без каких-либо материальных издержек, без каких-либо военных действий. Вот самое главное кредо Перовского в борьбе с Кенесары.

В свое время Кенесары Касымов был суров. Осужден высшими чинами империи за то, что он поднял бунт против государя императора. И потому одним из важнейших действий В. А. Перовского должно было стать ходатайство перед высшими чинами империи об амнистии по отношению к Кенесары. Письмо Кенесары о покаянии он отправил военному министру А. И. Чернышеву и вице-канцлеру К. В. Нессельроде, прося о помиловании Кенесары Касымова. «Приложено при этом письмо мятежного султана Кенесары Касымова ваше сиятельство может рассмотреть и усмотреть, что он безусловно ищет милости его величества и желает покориться установленным властям, если только на него будет распространяться милость государя», — писал Перовский. Если считать, что В. А. Перовский писал искренне, то какая это была ошибка! Говорить о человеке, который оказал сопротивление и стал вести борьбу против царского режима целенаправленно, системно, без всякой надежды на победу в создании своего независимого государства, что он просит милости у его императорского величества, — это было огромным политическим заблуждением Перовского. С другой стороны, если Перовский это писал в надежде, что Кенесары сложит оружие под впечатлением его благородных действий, то и на этот счет он очень сильно ошибался. Во-первых, он не понял тогда характер самого восстания, как и характер лично Кенесары. Воочию видя приверженцев Кенесары, а их постепенно доставляли в Оренбург, и наблюдая за поведением Кенесары в этот период, В. А. Перовский думал, что перед ним все-таки не борец за свободу, со своими идеями и идеологией, а просто один из многих барымтачей, желавших показать свое удальство. И уж совсем не в состоянии он был понять логику этих людей, которые пошли на огромные жертвы ради одного только принципа свободы и независимости. Таких людей с пути не могло сбить ничто, и потому, конечно, такие вот письма со стороны оренбургского генерал-губернатора, обласканного царским величеством, были или наивны, или лукавы. На наш взгляд, и эти письма, и эти уговоры Кенесары со стороны Перовского были все же большим лукавством. Оренбургский генерал-губернатор таким путем надеялся полностью освободиться от ответственности за восстание, которое охватывало все большую территорию, и от возмездия, которое неминуемо должно было ждать его за потворство бунтовщикам и мятежникам.