Кайзеры - [3]
И пусть империя и императоры нового времени не входят в копилку нашего рационального опыта, пусть они не возбуждают наши разум и фантазию, но объективность требует признать, что империя и ее институты в новое время оказались более значительными и более эффективными, чем в средние века. Внешнего блеска и направленной вовне агрессивной силы поубавилось, зато добавилось реализма и организующей эффективности в конкретной повседневной жизни. Универсальная империя Запада, идея христианского царства в Европе эпохи средневековья теперь были ограничены территорией Германии, приобрели чисто светский характер, утратив блеск величия. На смену им пришел реализм в политике, праве и управлении экономикой. Эта империя стала непосредственной и зримой реальностью, проявлявшейся не только пышными литургическими торжествами и официальными визитами императора к его вассалам, но и в образе надгосударственного образования, создававшего конституционный фон жизни практически всех германских земель и имперских городов.
Эта империя не была государством в собственном смысле этого слова, что уже давно отмечено историками. Она прошла лишь самые первые этапы того пути, который такие страны, как Англия и Франция, прошли до конца. Сама история империи ясно доказывает это. После того, как в XIV веке Людвиг Баварский и Карл IV сумели освободить императорскую власть от влияния папского престола и покончить с избирательным правом для всех крупных феодалов на выборах императора, императорский трон фактически превратился в должность главы союза немецких территорий, избираемого в соответствии с нормами современного избирательного права. Император возглавлял правительство империи, объявлял войну и мир, издавал законы и вершил правосудие. Кроме того, связи и традиции, соотносимые с именем и положением императора, выходили далеко за пределы идей и преданий других монархий. Прежде всего, и подтверждение этому мы видим на картине Батони в виде изображенной на пей богини Ромы, покровительницы города Рима, и собора св. Петра, это были воспоминания об античности: император официально именовался Caesar Imperator Augustus, что как бы обосновывало законность его притязаний на верховную власть и высшее величие. К началу нового времени гуманисты успели предпринять уже немало усилий для того, чтобы вдохнуть новую жизнь в эти древние символы. Это символизировало также связь императора с папой и Римом как центром всемирной церкви. С 1452 года коронация императоров уже не проходила в Риме, в 1530 году в последний раз папа возложил корону на голову императора — Карла V, но произошло это в Болонье. Однако, следуя римской традиции, церковь всегда предъявляла свои притязания на имперские институты. Император был сувереном и защитником церкви: курфюрсты[3] избирали своего главу, императором же он становился после того, как его короновал папа, для чего будущий император должен был прибыть в Рим. Когда такая процедура стала невозможной по политическим причинам, титул императора со времен Фердинанда I (с 1558 по 1806 год) звучал уже по-иному: «избранный римский император». В этом титуле была заложена идея, согласно которой император когда-нибудь отправится в Рим для того, чтобы там короноваться. Наследник императорского престола, избираемый еще при жизни правящего императора, начиная с этого времени, получал титул «римского короля». Ни один император, даже в XIX веке, после того как Старая империя прекратила свое существование, не смог освободиться от этих уз, связывавших его с римской церковью, а до 1806 года совершенно невозможно было себе представить, что на этот престол может взойти некатолик. И, наконец, сам институт выборов императора. Тот факт, что до 1806 года глава крупнейшего политического образования Европы избирался, то есть титул императора, по сути дела, являлся выборной должностью, не только служит предметом изумления специалистов но конституционному праву нашего времени, но и уходит своими корнями в традиции древних германцев, когда вожди племен поднимали на щит избранного ими короля. Так до 1806 года избранный император всходил на престол во время торжественной церемонии, проходившей во Франкфуртском соборе.
Сколь ни глубоки были корни, связывавшие империю с теряющимся во мгле веков прошлым, но при более пристальном взгляде куда большее удивление должен вызывать тот факт, что это учреждение, казалось бы, столь отягощенное замшелыми традициями, удивительно гибко умело подстраиваться под постоянно меняющиеся нужды времени и адаптироваться к нему. Средневековый порядок выборов императора с участием всех крупных феодалов был еще в эпоху позднего средневековья заменен новым порядком, при котором к этой процедуре допускались только курфюрсты. В 1356 году Золотая булла Карла IV закрепила принцип большинства для этих выборов. Семь курфюрстов, сколь ни различны по размерам были территории под их правлением и их власть, являлись наиболее влиятельными князьями Германии. Это относилось в первую очередь к светским курфюрстам Богемии, Саксонии, Бранденбурга и Пфальца. Епископы Майнца, Кельна и Трира, наделенные правами курфюрстов, были виднейшими князьями церкви. Кажущаяся столь архаичной коллегия курфюрстов была на самом деле достаточно гибким инструментом, ибо император мог передать избирательное право, чем императоры воспользовались, например, в 1547 и 1623 году, передав это право от Саксонии и Пфальца в руки другой семьи или даже на другую территорию (из Виттенберга в Дрезден или из Гейдельберга в Мюнхен). Император обладал также привилегией наделять избирательным правом (Kur) других субъектов империи, как это произошло в 1648 году, когда такие права вновь в качестве восьмого курфюршества получил Пфальц, а девятого (в 1692-м) — Ганновер. Даже перед самым концом, в 1803 году, после ликвидации рейнских церковных государственных образований, наделенных избирательным правом, были образованы пять новых субъектов такого права, в результате чего численность коллегии курфюрстов возросла до десяти.
