Карты и сновидения - [7]

И тут же одернула себя: нет никакой башни. Просто дурацкий сон.

Полотняные тесемки разъехались, неровная горка бумаг вылезла, роняя квадратики старых фотографий. Ирина перевернула папку, высыпая добро на палас. И стала брать наугад то снимок, то сложенные справки и документы, одни сразу откладывала в сторону, над другими сидела дольше.

Мутная фотография в белых прочерках. Три мальчика и девочка, стоят у воды, серой, как давешний предутренний воздух. Андрей сбоку, шорты перекошены, одна штанина закрывает коленку, другая задрана. И пояс шортов сполз наперекосяк. Карман набит чем-то, догадалась Ирина, улыбаясь. У мальчика в центре рука поднята, на низке черные и серые рыбы. Другие смотрят на героя. И только девочка, улыбаясь широким ртом, старательно глядит в камеру. На ней ситцевое платье с пуговицами на груди.

Совсем еще малышня, с нежностью подумала Ирина. Лет по семь-восемь. И вдруг резко ощутила ногами тот самый песок, колючие в нем ракушки. Жаркое солнце, пекущее непокрытые головы, и ласковую воду, которая лижет щиколотки, щекотно прыгая и отступая. Как будто это она там стояла. Не взрослая, когда жили у родителей Андрея, а тоже малявка, как эти вот. Или одна из них.

Представила себя девочкой, но нет, казалось ей — ощущения переносят ее в тело именно пацана, каким был ее муж когда-то.

Старых снимков было немного, десятка полтора. Двор под виноградом. Дорога и чей-то мотоцикл, окруженный подростками. Андрей с гитарой, волосы длинные, елозят по плечам расстегнутой рубашки.

Скользнув под пальцами, упал на палас цветной кодаковский снимок, яркий, но уже меняющий оттенки. Ирина подняла, всматриваясь в свое собственное лицо. Помнится, сидеть было ужасно неудобно, нога съезжала с неровного валуна, и Андрей, смеясь, положил ее ногу к себе на колени. Чтоб не упасть, она ухватилась за его плечи, обняла, так и остались, он держит голую ногу, юбка поехала к самым бедрам, а у нее рот открыт и глаза сощурены. Волосы свесились на плечо, белые совсем. Пару лет ходила блондинкой, пока не надоело. Когда перестала выбеливать, заодно и постриглась в первый раз совсем коротко. Как мальчишка.

Она положила снимок в общую кучу бумаг. Ну, посмотрела. И почти ничего он ей не сказал. Вернее, напомнил обстоятельства, и можно их вспомнить подробнее. А сама фотка — от нее только неловкость. Смешная одежда, моднявая на то время. Смешные лица. Что интересно, какие-то чересчур молодые, безликие, как у всех. Сейчас Андрей выглядит лучше. Хорошо мужчинам, их возраст не портит, подумала общее, но не согласилась с утверждением. Свое молодое лицо тоже казалось ей никаким, просто заготовкой. Удивительно, что он вообще обратил внимание на нее — такую вот, какой была. Удивительно, что и она разглядела в нем что-то. Ах да, и уже успела пережить несчастную любовь, с попыткой самоубийства и прочими страстями. Удивительно, что это гладкое существо, с личиком, на котором — глазки-ротик-носик, страдало с таким пылом, по-настоящему, еще раз удивилась Ирина. Но ведь было.

Она отложила снимок в сторону, отдельно. Перебрала старые документы. Школьный аттестат, справку для какой-то отработки, медицинский обходной с выцветшими чернильными закорючками. Самодельные дипломы с русалками и нептунами, это уже с его студенческой практики в рейсах. Рассеянно открыла тонкий, самый большой по формату и потому неудобно подвернутый краем школьный атлас контурных карт. Случайно приблудился, не попал в макулатуру, как исписанные математикой и русским тетрадки.

И выпрямилась, с холодком, ползущим по спине.

Среди старательно раскрашенных материков с неровными подписями, на развороте, во всю ширину двойного листа, был вычерчен черной тушью остров. Похожий на большую подкову с разной длины округлыми лапами, смотрящими вниз. На широкой части острова тушь старательно прорисовала замкнутые линии, какими обозначают возвышенности — от самой большой, неровной, к маленькому кружку в центре. И в нем — жирная точка, из которой устремлялось вверх облако. Вернее, башня, стоящая на острие. Вытягивалась, неся на стержне рядок круглых бусин, потом — плавные диски, несколько, от маленького до самого широкого, как плоская шляпа. И над диском-шляпой еще такие же, но поменьше, три, нет, четыре, а из них — шпиль. Уходит к самому краю листа.

Ирина подняла атлас, держа перед лицом на вытянутых руках. Встала, поворачиваясь к двери, за которой коридор и дверь в спальню, а там окно, выходящее в парк. За парком — море. Горизонт, на который ночью показывала Тоня. Лист удобно расположился в пространстве, башня поднялась вертикально, и размер нарисованной совпал с увиденной ночью, совершенно далекой.

Вдруг стало слышно, как потикивают на стенке часы, рывками передвигая ажурную стрелку. Ирина затаила дыхание, вслушиваясь в странную тишину. Но та молчала, убрав из себя уличные звуки, не шептала в ухо, не приносила дальнего голоса. Только часы двигали время, медленно, но без перерыва.

— Ерунда какая, — шепотом сказала Ирина и захлопнула атлас. Тут же открыла снова, рассматривая мелкие буквы под нарисованным островом. Те сливались в невнятную вязь, торча острыми верхушками незнакомых букв. Да нет, сердито подумала, просто почерк, как у тех докторов в справке. Обычные игры, детское рисование. Сидел на уроке, калякал, слушая учителя. Кто не рисовал в тетрадках и учебниках? Контурные карты по географии 5-го класса. Вот-вот, самое время для воображаемых путешествий.