Карл Брюллов - [67]
После упоминаний о волках Федор попросил показать ему нашего Кайзера, а там уже было не до разговоров о Псковской экспедиции.
Глава 13
…Она явилася на бале.Что ж возмутило душу ей?Толпы ли ветреных гостейВ ярко блестящей пышной зале,Беспечный лепет, мирный смех?Порывы ль музыки веселой,И, словом, этот вихрь утех,Больным душою столь тяжелый?Или двусмысленно взглянутьПосмел <в глаза ей> кто-нибудь?..Е. Баратынский. Бал
Не могу сказать точно, сколько времени на этот раз пробыла в России последняя Скавронская, Юлия Пален, Юлия Самойлова. Говорили о балах и маскарадах, о праздниках с играми, конкурсами и призами для крестьян. О приглашенных в Славянку писателях, музыкантах, о поставленных там силами завсегдатаев салона Самойловой спектаклях. Мы с Уленькой не были на этих торжествах. В который раз сильно простудился Карл, кашлял, грел ноги, кутался в одеяла и пледы… бесполезно. Наша нянька научила брюлловского слугу печь лук с медом и затем давать болезному это снадобье от кашля, и вроде это начало помогать.
Несколько раз забегал Мокрицкий донести во всех подробностях о состоянии Великого. Быстро передал все новости, даже пить чай отказался, понес вести по другим домам. Занят. А ведь Карл был прав, когда говорил, что Мокрицкий больше бегает по гостям, нежели работает. Впрочем, теперь Карлу это, наверное, даже на руку. Кто-то ведь должен ухаживать за ним, больным, кормить с ложечки бульоном, подогретым вином, читать книжки…
Совсем недавно было лето, Юлия, «Распятие» для церкви Петра и Павла, «Вознесение Божьей матери» для Казанского… было жарко от работы и веселья, был полдень… Теперь же осенние листья падают под ноги, и все больше приходится пользоваться экипажами, оберегая обувь от грязи, перемешанной с конским навозом. В трактирах и витринах магазинов окна покрываются зеленоватым налетом — тот же навоз, но только распыленный на миллионы невидимых крошек, рассеивается в воздухе. Зарядили гаденькие холодные питерские дожди. Сначала ночи напролет, потом дни и ночи, дождь сменяется ливнем, ливень моросью. Пронизывающие ветра особенно нестерпимы на набережных. Сразу пытаются пробраться под одежду, развязать завязки на шляпах дам, сорвать плащ или накидку, цилиндр или любой другой головной убор, дабы, словно издеваясь, бросить его в грязь.
Юлия упорхнула в солнечную Италию, в которой, по словам Брюллова, всегда хорошая погода. Откуда написала ему и пригласила приехать на свою виллу в Ломбардии, словно и не было никаких обид, совместных планов. Сильная женщина.
Про то мне сам Брюллов рассказывал, к чему ему врать? Тем не менее, моя работа по сбору жизненных фактов относительно Карла Павловича Брюллова утратила свой вначале бурный темп, и теперь протекала в час по чайной ложке. Хотя Карл, по старой дружбе, не перестал захаживать к нам, иногда вместе с Нестором Кукольником; его братца Платона я всегда не выносил за его воровскую манеру таскать из мастерской эскизы, а затем продавать их незадачливым студентам в Академии или хотя бы на рынке. Несколько раз забегал Федор Солнцев, рассказывал, как Великий еще перед болезнью в несколько дней отмахал здоровенный холст «Осада Пскова», падая после работы, так что ученики Липин и Мокрицкий либо выносили его бездыханного, либо забывали, и тогда Великий валялся без памяти чуть ли не на голой земле, рискуя простудиться и умереть, что, в конце концов, и случилось.
Написал. Не мылся, не брился, ничего толком не ел. Когда все уже было готово, вдруг решил, что изначально угол взял не тот, напряжение спало, и заново по старым следам все закрасил. Закончив, пошел к поэту Струговщикову, потребовав шампанское и пригласить всех друзей, кого только сыскать получится. Ел, пил много и жадно, мясо зубами рвал, вина выхлебал в невероятном количестве, но не захмелел.
— Сюда бы сейчас Кольку Рамазанова, чтоб сплясал, как только он умеет. Глинку! Где его носит, чертова сына? Праздника хочу! Настоящей жизни! Оленин смотрел на новую картину с восторженной опаской. Узнал, что переписывал ее Великий, испугался, как бы во второй раз не кинулся что-то исправлять. С Карла станется. Государь остался картиной доволен, государыня допустила к ручке. В преддверии открытого показа невероятно большим тиражом переиздали «Историю Княжества Псковского» митрополита Киевского Евфимия Алексеевича Болховитинова, принявшего в монашестве имя Евгений.
Когда Карл разрешил посетить его «большую мастерскую» — так Брюллов называл пустовавшее здание в академическом дворе, — мы удостоились чести видеть новое детище Великого… Но нет, несмотря на патриотическую тему, несмотря на явно возросшее мастерство Карла, этому произведению не судьба затмить легендарную «Помпею». Монахи на конях, сияющие кресты, парнишка-поводырь с копьем, слепая женщина, провожающая его в бой, раненые, убитые, лошадиные трупы, пролом в стене, падающая башня… и все это сияет и только что не светится. Но… где сама осада? Назвал бы, что ли, «Крестный ход во время осады польским королём Стефаном Баторием в 1581 году». Да он это и сам видел.
Долго копил силы Карл на это произведение в надежде затмить «Помпею», потому как это правильно, когда новое получается на ступеньку лучше уже созданного, а «Помпея» все собой затмила, последние силы съела. Карл ненавидеть ее должен, паскуду такую итальянскую.
Книга намеренно задумана как инструмент: Юлия Андреева и Ксения Туркова подобрали типичные ошибки в речи, письменной и устной, объяснили их простым языком и упаковали в понятную для читателя форму – с помощью мнемонических стихотворений и почти 120 забавных и запоминающихся иллюстраций любой научится отличать «вообще» от «в общем», «одеть» от «надеть» и даже «вследствие» от «впоследствии».Вам кажется, что русский язык – это скучно и бессмысленно? Не удивительно, ведь красная ручка и диктант – это все, что большая часть из нас помнит еще со школьных времен.А вместе с тем мы пишем и пишем – по работе, по делу, без дела.
Быть женщиной в Средние века значило выйти замуж в 12–18 лет и родить с десяток детей, из которых выживут лишь двое-трое. Зачать, родить, пеленать, стирать, стряпать, опять зачать, опять родить, опять пеленать… И так примерно до 40 лет. Женщины побогаче могли передать часть дел служанкам, а себе оставить только беременность, роды и вышивание. Тогда они могли рассчитывать – по редким светским праздникам – на турнир и пару лестных песен от заезжего поэта. В конечном счете мир женщины ограничивался несколькими комнатами, кухней, рынком, церковью и колодцем.
«Царь Антихрист воздвигает город на непотребном месте, и город сей погибнет через триста лет и три года – за три дня». Исполнится ли страшное предсказание? От кого зависит, жить Питеру или умереть? Выстоит ли город в новых испытаниях или исчезнет, словно его никогда и не было?
Эта эффектная, лицом и статью похожая на Софи Лорен актриса с «несоветской» манерой держать себя на сцене и на экране, начинала свой жизненный путь (как ей самой казалось) дурнушкой, которую отличала от сверстников и подруг всепоглощающая мечта – во что бы то ни стало стать настоящей актрисой и уверенность, что мечта эта непременно сбудется.Любовь Полищук выдержала все испытания, выпавшие на ее долю, добилась своего, стала актрисой. Она любила и была любимой, она была создана для великих ролей и была достойна большого женского счастья, но судьба распорядилась иначе…Вы узнаете интересные детали о судьбе актрисы, о ее детстве и юности, о первой любви и сложных взаимоотношениях с мужем, дочерью и сыном.
О целебных свойствах растительных масел можно говорить до бесконечности: масла лечат, кормят, поднимают на ноги, дают силы, возвращая здоровье и молодость.С глубокой древности растительные масла сопровождали жизнедеятельность человека, мы идем с ними рука об руку, знаем и любим их. Приятно, когда в жизни все идет как по маслу, и плохо, когда этого волшебного снадобья нет под рукой.Прочитав эту книгу, вы узнаете, как можно приготовить масляные настойки, мази, как сделать ингаляции, наложить компресс, сделать в домашних условиях хорошее лекарство или крем своей мечты.
Новая биографическая книга Юлии Андреевой посвящена жизнеописанию замечательных людей, составленному в тесном сотрудничестве с ними самими.Люди эти – наши современники, писатели, создатели миров, именитые и знаменитые фантасты Украины: Генри Лайон Олди (Дмитрий Громов, Олег Ладыженский) Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко.Тесное сотрудничество автора и героев этой книги позволило насытить ее малоизвестными фактами, фотографиями из семейных архивов, занимательными подробностями личной жизни и рекомендациями по возрождению из собственного пепла.В чем секрет успеха каждого из этих людей? Понятно, что в труде и таланте, но все-таки?Прочитав книгу, вы это узнаете.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.