Карл Брюллов - [66]
Что дороги?., вздор дороги… что, я плохих дорог не видел, что ли? Не дороги, а дураки. Дураки да лодыри! Вот. — Досадливо крякнул он, косясь на пускающую пузыри в чашку с чаем Машеньку. — Не при детях же о таком… о Брюллове, — последнее он произнес чуть различимым шепотом. — Карл мне друг, но… — еще один выразительный взгляд. Я был заинтригован.
В общем, Оленин выдал деньги, Карл на радостях бил себя в грудь, предлагая ехать прямо сейчас. — Начал он, когда мы выбрались из-за стола и устроились в моем кабинете — я за столом, он в кресле, в котором до него сидел Брюллов.
— Решили ехать на рассвете, я встал, Карл, естественно, продрых до полудня. Потом как-то поднялся. Пока одевался, пока со всеми прощался, последние распоряжения отдавал, записки писал, солнце уже начало печь. Понадобилось холодное пиво. Как же без пива? — Солнцев вздохнул. — Что поделаешь, повез его в трактир, в хороший. Посидели, взяли с собой полные две корзины.
Посадил Великого в карету. Думал, ну все, больше уже ничто нас не задержит, обложил его пивом да пирогами. Нет, опять не слава богу. Только выехали, я, чтобы как-то развлечь Карла, начал излагать ему наш маршрут, как мы поедем да чьи имения будем проезжать. Ляпнул в запале о госпоже Варваре Николаевне Асенковой. Ну, вы знаете, молодая актриса Александрийского театра, в которую пол-Петербурга нынче влюблены. И которая в ту пору в пяти верстах от главной дороги на даче проживать изволила.
Наш Карл тотчас потребовал немедленно к ней завернуть и сам же, дорогой в поле, огромный букет собрал. Поехали. Навестили. Время впустую потратили. Снова в каком-то кабаке вина накупили, сели. Что такое? Смотрю, Великий снова вроде как носом водит, возницу нашего о дороге не к добру расспрашивает. Потом. «Стоп! Сворачивай в Приютино. С Олениным не все решили».
Поехали к Оленину. Добрались к вечеру, ничего дельного не решали, просто так, попрощаться заехали. Но не станет же добрейший Александр Николаевич нас, на ночь глядя, со двора гнать. Оставил ночевать. Карл при этом ему побожился, что с первыми же петухами он нас не застанет, отчего повару было наказано засветло все приготовить и на стол и с собой.
На рассвете я встал, спешно собрался, а Карл спал, похрапывая. Как ни тряс я его, как ни совестил, а раньше полудня все равно не воздвигся. А поднявшись, точно ребенок, на пруд побежал купаться. Потом прогулки со всеми домочадцами — ведь переговорить нужно, кого-то попытаться нарисовать, кому-то пропеть новомодный романс, что-то из Пушкина, что-то из Гоголя по памяти процитировать. Взбитые особым способом сливки с ягодным сиропом и без оного отведать. Далее по программе — блеснуть знаниями по части модных шляпок для дам. Потом обед. После обеда — положенный отдых, плавно перетекающий в чаепитие с баранками и вареньем и, наконец, любование закатом и цыганские песни под гитару! После цыганской программы пили вино, и Карл решил, что еще погостит немного в милом его сердцу Приютино.
В Псков добрались с опозданием в несколько дней, сняли номер в гостинице — один на двоих, чтобы деньги сэкономить. Пошли церкви смотреть, потом Карл припомнил, что друг у него или дальний родственник в Пскове по военной части лямку тянет. Пошли искать. Нашли себе на голову. Как сели обедать, так аккурат после завтрака следующего дня и поднялись. Потом, естественно, спать. Проснулись ранехонько. В трактире, точно в насмешку, — ни соленого огурца, ни суточных щей. Проспали до вечера, а наутро с визитом к губернатору. Карл еще в дверях рот прикрывает, чтобы перегаром в лицо губернаторской супруге и дочерям-невестам не дышать, а сам, простодушно заглядывая в глаза губернатору, просит, чтобы перед завтраком велели выдать нам тарелку соленых али малосольных огурчиков. Как будто его кто завтракать приглашал, шельму такую! Но тут, уж известное дело, пригласили, — столичная знаменитость, с нашим удовольствием. Завтрак плавно перешел в обед, пили за государя, отечество, за художество и, естественно, за Брюллова, за дам всех разом и за каждую поименно, потом за гостеприимный дом и Псков, в котором такой славный губернатор… в общем, вскоре Карл… как бы это выразиться… устал… да так, что я со слугами губернаторскими его в карету, бесчувственного, погрузил и в гостиницу от греха отдыхать отправил.
Доктора ему вызвал, облепил горчичниками и сам начал рисовать Баториев пролом в стене. Часа два после посещения врача Карл лежал, полагаю, в полном одиночестве, злясь на меня за то, что оставил его, больного, умирать. Стонал театрально, о чем половые мне опосля докладывали. А когда понял, что я действительно ушел и на его глупые вопли отзываться не намерен, сам ко мне заявился со всеми своими претензиями и обидами.
Неужели так все время и провел в пьянстве и обжорстве? — не поверил я.
Да нет, чиркал что-то в альбомчике, но немного. Гулял по кремлю, Троицкий собор изволил посетить, на мощи князя Всеволода-Гавриила и чудотворную икону Богородицы ходил смотреть. Сделал несколько замечаний относительно росписи стен… а потом все по рынкам бродил, с мужиками разговаривал, с девками заигрывал. О торговле, ярмарке беседы вел. О белых волках и медведях расспрашивал, прочел где-то, будто бы в древнем Пскове держали их прирученными.
Книга намеренно задумана как инструмент: Юлия Андреева и Ксения Туркова подобрали типичные ошибки в речи, письменной и устной, объяснили их простым языком и упаковали в понятную для читателя форму – с помощью мнемонических стихотворений и почти 120 забавных и запоминающихся иллюстраций любой научится отличать «вообще» от «в общем», «одеть» от «надеть» и даже «вследствие» от «впоследствии».Вам кажется, что русский язык – это скучно и бессмысленно? Не удивительно, ведь красная ручка и диктант – это все, что большая часть из нас помнит еще со школьных времен.А вместе с тем мы пишем и пишем – по работе, по делу, без дела.
Быть женщиной в Средние века значило выйти замуж в 12–18 лет и родить с десяток детей, из которых выживут лишь двое-трое. Зачать, родить, пеленать, стирать, стряпать, опять зачать, опять родить, опять пеленать… И так примерно до 40 лет. Женщины побогаче могли передать часть дел служанкам, а себе оставить только беременность, роды и вышивание. Тогда они могли рассчитывать – по редким светским праздникам – на турнир и пару лестных песен от заезжего поэта. В конечном счете мир женщины ограничивался несколькими комнатами, кухней, рынком, церковью и колодцем.
«Царь Антихрист воздвигает город на непотребном месте, и город сей погибнет через триста лет и три года – за три дня». Исполнится ли страшное предсказание? От кого зависит, жить Питеру или умереть? Выстоит ли город в новых испытаниях или исчезнет, словно его никогда и не было?
Эта эффектная, лицом и статью похожая на Софи Лорен актриса с «несоветской» манерой держать себя на сцене и на экране, начинала свой жизненный путь (как ей самой казалось) дурнушкой, которую отличала от сверстников и подруг всепоглощающая мечта – во что бы то ни стало стать настоящей актрисой и уверенность, что мечта эта непременно сбудется.Любовь Полищук выдержала все испытания, выпавшие на ее долю, добилась своего, стала актрисой. Она любила и была любимой, она была создана для великих ролей и была достойна большого женского счастья, но судьба распорядилась иначе…Вы узнаете интересные детали о судьбе актрисы, о ее детстве и юности, о первой любви и сложных взаимоотношениях с мужем, дочерью и сыном.
О целебных свойствах растительных масел можно говорить до бесконечности: масла лечат, кормят, поднимают на ноги, дают силы, возвращая здоровье и молодость.С глубокой древности растительные масла сопровождали жизнедеятельность человека, мы идем с ними рука об руку, знаем и любим их. Приятно, когда в жизни все идет как по маслу, и плохо, когда этого волшебного снадобья нет под рукой.Прочитав эту книгу, вы узнаете, как можно приготовить масляные настойки, мази, как сделать ингаляции, наложить компресс, сделать в домашних условиях хорошее лекарство или крем своей мечты.
Новая биографическая книга Юлии Андреевой посвящена жизнеописанию замечательных людей, составленному в тесном сотрудничестве с ними самими.Люди эти – наши современники, писатели, создатели миров, именитые и знаменитые фантасты Украины: Генри Лайон Олди (Дмитрий Громов, Олег Ладыженский) Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко.Тесное сотрудничество автора и героев этой книги позволило насытить ее малоизвестными фактами, фотографиями из семейных архивов, занимательными подробностями личной жизни и рекомендациями по возрождению из собственного пепла.В чем секрет успеха каждого из этих людей? Понятно, что в труде и таланте, но все-таки?Прочитав книгу, вы это узнаете.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.