Кардиффская команда - [13]
- Мы играем в Жан-Люка и Старого Генерала в спортзале. Ему лет сто уже, наверное, и плавает по-собачьи. Потом, когда больше народу приходит поплавать и поразминаться, Марк говорит, Жан-Люк надевает микроплавки, для генерала же он ходит как на греческой олимпиаде.
- Генерал утверждает, что плавки de bain(54) скандалезны.
- А когда, донеслось от Пенни из кухни, жан-люковы Люсиль и Анна-Мари узнают друг о друге, у нас будет великолепный французский сюжет для романа. Я вижу, вы освободили генерала от последней ниточки одежды. Могу я его у вас позаимствовать через некоторое время?
25
Для того, чтобы знать, как жить, ответ нужно поискать. Когда подруга Дэйзи вдова Курси предложила ей домик в деревне на выходные, Дэйзи, Пенни, Уолт и Сэм съездили туда на поезде, влюбились в это место и постепенно превратили его в свое убежище. В доме имелась огромная кухня, выходившая в сад за высокими заборами, две небольшие комнатки внизу, прямо из "Матушки Гусыни"(55), а вверх по крутой и узкой лесенке - две спальни с каминами. Пенни звала его коттеджем Жюля и Луизы Мегрэ(56) на Мён-сюр-Луар. Фурье и Кропоткин(57) потирали бы руки от восторга. В меньшей спаленке, где Сэм с Уолтом провели свою первую ночь, попискивали мыши. Именно что провели, а не проспали, сказал Сэм, поскольку перья щекотались, и огонь в камине, и деревенские запахи в окно, и сова, и место новое и странное - поэтому большую часть ночи они проговорили, так и не заснув.
- Целых два дня, сказала Пенни Уолту на деревенской дороге от станции, ни улиц тебе, ни метро, ни телефона.
- Только мы.
- Тонны спокойствия. А тебе скучно не станет?
- Еще чего. Ты же сама как-то сказала, может, и не для моих ушей вовсе, что подростки родителям своим вовсе не друзья и отрываются сами по себе, и дружить с собственными детьми можно лишь до тех пор, пока у них волосы на лобке не пробьются. Ну а я с тобой дружить всю жизнь буду, вот увидишь.
САД
Марк в шезлонге, фотоны впитывает, Уолт в беспорядочном движении.
- Эти деревья - древние, как время. Яблоня и груша. Еще римляне посадили.
Часть грядки, которую нам предстоить прополоть, была, я думаю, петрушкой и базиликом, но они одичали. Мне нравится мох на кирпичах. Понюхай у меня пальцы.
- Лакрица, ответил Марк, не открывая глаз.
- Ею там все зарастает, вон там, позади. У семян крючки, как на липучках.
- Glycyrrhiza glabra, la reglisse(58). Солодковый корень. Один из самых характерных ароматов.
- Если я даже с ним подружусь, откуда-то издалека сзади донесся голос Уолта, Кристофер, наверное, все равно не даст понюхать. Его лосьон после бритья, как говорит Сэм, - липкий, он думает, лосиная сперма. А свитера и рубашки у него конским потом воняют.
- Как голоса разносятся в этой тишине - она, кажется, сама как-то резонирует.
Послушай.
- Я никогда норвежцев не нюхал.
- Пенни говорит, что мы никогда больше не услышим о любопытстве твоего носа, стоит тебе обнаружить, что существуют люди, гораздо менее нас щепетильные по части купания.
- Вот это как раз самое интересное. Что если носки у Кристофера действительно тошнотны, как львиные клетки в венсаннском зоопарке? Нам что-нибудь от "Феликса Потэна"(59) нужно? А есть книжка, в которой давались бы имена всей этой мошкары, мух и комаров?
- Уолт.
- Adsum(60). Вот тут, посреди того, что я считаю мятой. Квадратный стебель, верно?
- Квадратные стебли у мяты. Уолт, я всецело честен и дружелюбен в своем желании тебя понять.
- Теперь, значит, во мне проблема.
- Под понять, мне кажется, я имею в виду узнать. Кропоткин и Фурье это очень хорошо, равно как и простой здравый смысл, который Пенни применяет с таким авторитетом, хотя по моему частному мнению, вы вчетвером все это придумали, мы же вместе с бедным Кристофером - мы чужаки, пришли снаружи будто бараны на стрижку, невинные и сбитые с толку.
- Бээ.
Марк привстал в шезлонге, снял солнечные очки и почесал в раздумье лодыжку.
Уолт, приподняв бровь, провел языком по верхней губе.
- Подойди сюда, сказал Марк, чтобы я еще раз понюхал твои лакричные пальцы.
- Ну, там сейчас еще и мята, и если это базилик, значит, и базилик, и на письке тоже.
- А это как произошло?
- Откуда я знаю? Самыми интересными должны быть пальцы на ногах - все травы, и лиственный мусор, и сорняки. В голландском журнале из киоска на Ваграм старший брат с джинсово-голубыми глазами и в джинсах, прогнивших в промежности, мастурбирует младшего братца часто и продолжительно, если верить словарю и моей дешифровке грамматики, а промежду тем, как, мне кажется, там написано, когда старший брат - со своими очень дружелюбными друзьями, младший мастурбирует себя сам - постоянно и счастливо, еще два голландских наречия. У них обоих изумительно большие ноги, у двух этих любящих братьев, и члены удешевленного размера.
- И ты душевно веришь, что младший братец сойдет с ума от счастья прежде, чем у него волосы в трусиках заведутся.
- У него уже немного есть. У старшего - клевая густая рощица, как у тебя и Жан-Люка в спортзале.
Марк выдохнул улыбку, притянул Уолта поближе и поцеловал в пупок.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первый на русском языке сборник эссе знаменитого американского писателя вошли тексты о Витгенштейне, Челищеве, Кафке, Раскине, Набокове, Эдгаре По, секретах застольных манер, искусстве собирать индейские стрелы и таинственной собаке Перголези.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.